Ельник - страница 44

– Этот пусть остается, – алхимик кивнул на Дауда. – На остальных у меня места нет. Я и сам буду спать в кресле.

– А мыть? А кормить? – всплеснула руками Галая. – Не отдам!

– Мне нужно три дня, – алхимик будто не слышал, что ему говорила старая нянька. – За три дня я приведу ее в сознание и поставлю на путь выздоровления. Или она скончается. А за ней, как я понимаю, я и вы, юноша. – Ехидно улыбаясь, он кивнул побледневшему Хъялю.

– Если не получится, – мама чуть вышла вперед и коснулась кончиками ногтей одеяла, которым была укрыта ее дочь. – Я постараюсь, чтобы вы тоже намучились.

Алхимик сипло рассмеялся, будто это вовсе не смех, а ветер, застрявший в кустах. Княгиня вместе со служанками и юным лекарем покинули помещение, шумно прикрыв за собой дверь.

Первый день прошел в молчании. Дауд внимательно наблюдал за каждым жестом, старика. Первое время алхимик прикладывал ко лбу, шее и груди Мары разные камни, которые через несколько минут меняли цвет. Дауд подумал сначала, что эти камни показывают состояние девочки – все они становились красными или черными. А потом алхимик молча дал ему один из таких камней. Как только страж взял его в руки и ощутил тяжесть и жар, он понял: они вбирают крохи болезни и держат хворь в себе. В руках Дауда камень побелел.

Когда старик хотел влить в рот Маре какой-то отвар, Дауд ловко, но мягко перехватил его руки и принюхался к вареву. Пахло лечебными травами и еще чем-то незнакомым, но не опасным. Алхимик усмехнулся, когда Дауд согласно кивнул, разрешив поить этим свою подопечную.

– Ты прямо пес цепной, – он приложил чашку ко рту девочки, предварительно приподняв ее голову над подушкой. – Не убью я твою девчушку. Просто поддержу в ней жизнь на сегодня, чтобы к утру придумать, чем ей помочь…

Дауд перевел взгляд на Мару. Лицо ее было бледное и безжизненное, маленькое туловище обессиленно лежало под толщами одеял. Какая глупая хрупкость – человеческое живое тело, которое может убить даже холодная лужа. Дауд переключил внимание на зеркало, висящее на противоположной стене. Вернее, то был маленький пыльный осколочек, в котором Дауд видел лишь свое лицо. Хищные желтые глаза на белой, будто каменной, коже. Темные губы с тонкими шрамами в уголках, лысый череп. Он не такой – он невозможен до рук смерти. Куда ни ударь, везде потечет вода, везде зазвенит кость, отовсюду отскочит оружие, а даже если и не отскочит, руки и ноги отрастут заново. Все, но не голова.

– Любуешься? – алхимик что-то рисовал на желтом листке бумаги за своим столом. – Ты не похож на нас.

– Поэтому я ее защищаю.

– Вечный побег от смерти… – задумчиво протянул старик, вертя в руках длинную черную иглу. – Сколькими жизнями ты готов пожертвовать, сколько страданий ты готов нанести, чтобы спасти ее?

– Сколькими понадобится, – Дауд слегка подался вперед на стуле. Мысли старика ему не нравились. Алхимик же, краем глаза проследив за его движениями, снова рассмеялся и отмахнулся.

– Не угрожай мне, бледный. Я смерти не боюсь, да и обещанное выполню. А так думала моя покойная женушка. Чем больше мы живем и сопротивляемся, тем хуже для окружающих нас существ.

– Я слышал о такой философии, – страж все еще не расслаблялся. Он понимал, что такой древний старик едва ли сможет совершить что-то неожиданное, чтобы навредить Маре, но его алхимические способности все же нужно брать в расчет.