Элохим - страница 40

Своей тяжестью он вдавил ее в песок. В песке ее тело казалось еще более упругим. Он провел руками по ее бедрам, на ощупь осязал ее ****** и ****** *****. Она же ловко скрестила ноги за его спиной. Впервые в жизни он испытал настоящее мужское возбуждение. ** ***** об нее ****** ее ********* одежды, ощущал под *** ****** *** ** *****. Не ********* и **** **** в *****.

Вечером отец уехал, взяв с собой Фаса-Эла и оставив Соломею, Ирода, маленького Иосифа, Ферораса и мать на попечение Иосифа, своего брата. Ночью мать и Соломея спали рядом. А Ирод, маленький Иосиф и Ферорас лежали с другой стороны матери. Их дядя, будущий муж Соломеи ночевал в соседнем шатре.

Ироду не спалось, лежал с открытыми глазами. Он догадывался, что сестре тоже не спится. Мать вскоре захрапела. Он бесшумно подкрался к Соломее.

– Моро, я знала, что ты придешь, – быстро и горячо прошептала она ему на ухо.

Она приподняла край покрывала. В темноте он едва различил ее голые ноги. Она лежала, заблаговременно закатав длинную ночную рубашку до пояса. Он забрался ** ***. Она развела ноги и, как тогда за шатром, скрестила их за его спиной. Затем, схватив одной рукой *** ****, ********* его во что-то невероятно ******. Он ******, как **** ***** в ******* ****** ***** и ******. Он не знал, что делать дальше. Она тоже. Он чувствовал, как его **** ********, ********* кровью. Не мог двигаться ни вперед, ни назад. И вдруг, Соломея чуть ********** ** ***** и тут же сильно прижала его к себе. Словно ушла опора под ним, и он провалился в глубокий колодец. Соломея крикнула и прикусила губы. Мать открыла глаза. Он спрятал голову под покрывалом. Они так и лежали неподвижно, затаив дыхание, до тех пор, пока мать не захрапела снова. Тогда он тихо слез с нее, лег сбоку и, притаив дыхание, **** ее до самого рассвета, ***** себе **** до крови.

Утром мать ничего не сказала. Но по ней видно было, что она заметила все. И это осталось тайной на всю жизнь между Соломеей, Иродом и матерью.

Почти такая же тайна была и у Соломпсио.

Прошлым летом Соломпсио после того разговора о матери, как-то днем застала младшего брата, спящим на кровати в его комнате. Было невыносимо жарко. И Аристобул лежал нагишом, скинув с себя простыню. Отец и Александр еще утром уехали на охоту. Она, не задумываясь, быстро разделась и забралась верхом на брата. Тот проснулся. Сразу не сообразил что к чему. А потом в ужасе крикнул:

– Сосо!

– Ш-ш! Тихо, идиот!

Она впилась в его губы и оторвалась лишь тогда, когда все было кончено.

Соломпсио действительно была дочерью своего отца. Вопреки испытываемой боли и неискушенности она скакала на нем как бешеная. Наконец она остановилась, улыбнулась, пару раз пошлепала брата по щекам и слезла с него. По ее ногам струилась кровь. Он быстро приподнялся и увидел, что весь его пах также в крови.

– Сосо! Что ты натворила!? – прошипел Аристобул, вытаращив глаза в диком ужасе.

– Ничего особенного, – спокойно ответила она, – просто пролила немножко крови в кровосмешении. Иди мойся и забудь навсегда!

Соломпсио оделась также быстро, как и разделась, и исчезла в один миг. Никто во Дворце не заметил, как она вошла и вышла из комнаты Аристобула. На следующий день она встретила Аристобула как всегда, будто между ними ничего не случилось. Даже несколько пренебрежительно, чем сильно его поразила.

Царю и в голову не пришло, что Соломпсио могла лишиться девственности в кровосмешении со своим братом. Ее он ревновал к другим, и те могли оказаться жертвами его болезненной ревности. Как-то он перехватил слащавые взгляды одного смазливого фракийца. А другой раз заметил, как Соломпсио вожделенно смотрит на черного абиссинского раба. Член у того был огромный, как у коня, доходил почти до колена и выпирал даже под широкими штанами. Фракийцу тогда выкололи глаза, а черному рабу отрезали все причиндалы подчистую.