Еловые веточки - страница 6

– Я был с Ритой. Ну, как… Случайно так вышло! Встретились возле магазина у переулка, до дома подружки проводил её. Поболтали, да разошлись.

Светлана Валентиновна поправила очки на переносице и наклонила голову. По её выражению лица было даже непонятно рада ли она такому повороту событий в жизни Кости или же нет.

– Сын, я так рада! – всё же, восторжествовала она.

– Мам, блин! Мы просто друзья. Общаемся с первого класса. Вон, ты сама даже показывала! – возмутился Цыплаков, припоминая фотки с альбома, которые Светлана Валентиновна показывала буквально сегодня вечером.

– Всё начинается с дружбы, Костик. Мы с твоим отцом тоже когда-то «просто дружили», – усмехнулась мама Цыплакова. – Уже двадцать пять лет в браке!

Весьма интересный диалог перебил чайник, который начал истошно свистеть на старой газовой плите. Косте даже показалось, будто бы он перехотел пить чай, но отказываться посидеть с мамой хотя бы ещё пятнадцать минут – было нетактично. И с каких пор действительно Цыплакова так заботило отношение к матери? Ему не хотелось её расстраивать; хотелось лишь радовать и видеть её улыбку как можно чаще. Неужели влюблённость и в правду так влияет на молодую и дурную голову Кости? Чудеса!

Цыплаков всё больше и больше нервничал, крутя в руках спелый мандарин, аромат которого напоминал ему лишь о Рослиной. Парень просто представлял, как же им будет весело и здорово, когда они вновь проведут время вместе, только уже полноценно. Мысли о том, как пройдут эти выходные, не давали Косте покоя. Может, Ритка перед самой встречей напишет или сообщит как-нибудь, что заболела или просто не сможет прийти на каток? Такой исход событий Цыплаков тоже не исключал из своей головы.

Рита смотрела на «Цыпу» так любознательно, словно изучала каждую эмоцию и пору на его лице, каждый волосок и каждый незначительный подростковый прыщик. Её холодные, но такие приятные наощупь, словно бархат, руки, тянулись к розоватым щекам Цыплакова. Уж Ритка точно что-то задумала… Сейчас она его поцелует, она так и тянется скорее прикоснуться к его губам.

Картину во сне прервала мама Кости, которая, слегка пританцовывая, ворвалась в комнату, где сладко спал Цыплаков. Сон парня, приятный, точно сказка, мгновенно развеялся.

– Костик, вставай давай! Урок проспишь, – обеспокоено проговорила Светлана Валентиновна, расправляя пальцами рук неугомонную петунию в горшке на подоконнике. – Давай-давай! Последние рывки, последние учебные дни в этом году! Уже сдай ты эту… Что там у тебя за контрольная? И потом Новый год встретим.

– Тригонометрия, – сонно и слегка раздраженно отозвался Цыплаков. – Мне такой сон снился, а ты, мама, пришла тут, разбудила!

Костя потирал глаза и молился, чтобы ещё пять минут в тёплой постели не оказались для него целой проблемой. Кровать совсем не хотела выпускать из ночных объятий, ещё и темень за окном так давила на сон, что хотелось попросту на всё забить. Но нельзя. Цыплаков пообещал сам себе, кажется, ещё вчера.

Светлана Валентиновна уже приготовила завтрак, который успел слегка остыть, пока Костя соизволил пробудиться и подняться с манящей тёплой постели. Пахло едва подгоревшими тостами и ароматным чаем с имбирём. Цыплаков был не фанатом этого чая, но мама уверяла, что это «Лучшее лекарство от всей заразы, которая может блуждать по Москве». «А чай от внезапных чувств есть?» – подумал про себя Костя.