Сочувствие.
Это притягивало и топило льдину величиной с айсберг в моём сердце. До меня вдруг дошло, что она действительно хочет помочь.
В какой-то момент я решил, что Виктория – не худший вариант. И если нужно ходить к мозгоправу, то лучше к ней. Тогда я и начал ей подыгрывать.
С каждым посещением мне становится немного лучше.
Стараюсь двигаться маленькими шажками, чтобы не выздороветь слишком быстро. Вот почему приходится сочинять небылицы.
Тем летом я спросил у мужчины в парке, который час. Три месяца назад я зашёл в кафе и купил кофе. А на прошлой неделе я собирался пойти в кинотеатр. Чуть-чуть не хватило смелости.
В конце концов, не вижу в этом ничего плохого. Так мы помогаем друг другу.
Она набирается уверенности, чтобы лечить других пациентов, а я наслаждаюсь временем в её кабинете.
– Как поживает твой друг? – спрашивает она и заглядывает в записи. – Ты рассказывал про него в прошлый раз. Он посещает психотерапевта?
Да, отвечаю я.
Серёга тоже регулярно ходит к врачу. И пьёт таблетки. Мы с ним идеально подходим друг другу.
Виктория знает про меня многое. А вот я про неё – почти ничего. Я даже не уверен, замужем ли она.
На её столе нет фотографий.
У других врачей стояли банальные, скучные снимки. Семейные карточки с хохочущими прилизанными детьми. Рыболовные трофеи. Отдых на пляже.
Но Виктория не любит выставлять напоказ свою жизнь. Такой она человек.
Рука снова непроизвольно тянется к кофте. Пальцы упираются в бездушную твёрдость оружия.
По дороге домой наступаю в грязную лужу. В башмаке противно чмокает. Сентябрьская вода несильно лучше льда. В город крепко вцепилась дождливая погода. Так и воспаление лёгких можно подхватить.
Сажусь на ближайшую лавку, всю покрытую ожогами от затушенных сигарет и белыми пятнами птичьих какашек. Легко оттягиваю вниз резиновую подошву и вижу синий, с тонкой белой полоской носок. Выглядит как насмешка. Я постоянно глазею на чужую обувь, но купить новые кроссовки – целая проблема.
Придётся упрашивать сестру, чтобы она сходила в магазин. И обязательно положила чек внутрь коробки. Если кроссовки не подойдут, можно поменять. И нужно молиться, чтобы вторая пара была впору. В третий раз сестра в магазин не пойдёт.
Если отправить в магазин Серёгу, значит – нужно что-то пообещать взамен. Он будет канючить и прикидываться больным, пока не дашь ему денег на пару пачек чипсов или здоровую бутылку колы.
Странные у нас отношения. Даже за небольшую просьбу он, как дрессированная собака, требует вознаграждения. Короче, Серёгина помощь обходится в копеечку.
Самое простое – это попросить маму. Она оставит все дела и пойдёт в обувной.
Мама – ходячий сгусток доброты. Тереза из Калькутты. Ангел, хранящий меня от бед. Возложила на плечи ношу и терпеливо её несёт.
Но я не хочу её просить. Она будет смотреть грустными глазами и гладить меня рукой по волосам, как маленького.
Мама ничего не понимает в молодёжной моде. Как ни объясняй, будет долго бродить между полками и, в конце концов, выберет не то, что нужно.
В кармане жужжит телефон.
МЫ ПЕРЕДУМАЛИ. ЗЕЛЁНЫЙ ЦВЕТ ЛУЧШЕ ПОДХОДИТ.
Так написано в сообщении. Я ухмыляюсь. Все клиенты одинаковые. Ты объясняешь им, они не соглашаются, тратят твоё время, а потом просят сделать так, как ты предлагал в начале.
На асфальтной дорожке кто-то оставил послание. Взял баллончик с жёлтой краской и начертил здоровые цифры. 411. Не знаю, что это может означать.
