– Ненавижу тебя, сука, – проговорила она и шваркнула негодяя перечницей по лбу.
Тот взвыл и от неожиданности дернул рукой, в которой был нож. В следующее мгновение оба посмотрели вниз, туда, где быстро расползалось липкое бордовое пятно, грозясь заполнить собой подол беленькой маечки-корсета…
– А-а-а! – взвыл Димка не столько от боли в голове, сколько от страха. – Лядь! Сука! Что будет… Что будет… Ля-а-адь…
– Кончай ныть, – стиснув зубы, выдавила Женька, – в больничку поехали… быстро…
– Хорошо… поедем, давай ключи, – внезапно парень остановился, натянул трусы и брюки, подтер кровь со лба полотенцем, посмотрелся в зеркало, затем медленно повернулся к Женьке: – Так ты ведь ментам стуканешь, а я в тюрьму не хочу…
– Быстрее поехали, – еле слышно просипела Юджи, – не стукану, обещаю… Скажи, что нашел меня в подворотне… Кто напал – не знаю, – затем, хватая ртом воздух, добавила: – Ты меня знаешь, ну же… Дим…
– Ну, смотри, сучка, – все еще дрожащим голосом предупредил лоботряс, – давай ключи – помчимся… смотри мне, – для пущей убедительности повторил он, – стуканешь ментам – ты труп.
– Успокойся, – вяло ухмыльнулась Юджи, – если я… подохну… тебя точно посадят… давай уже, помоги мне слезть…
– Держись за меня, – крякнул верзила, – поедем кататься…
…Черноволосая девушка неспешно вышла из машины. Одета красавица была как среднестатистический столичный гот: пышное темно-синее платьице чуть за колено, перетянутое широким ремнем; на изящной головке – шляпка-таблетка с сетчатой вуалью.
Девушка обошла автомобиль – обычную городскую малолитражку «Пежо», которых тут на каждом перекрестке, в каждом дворе. Присела, почиркала что-то в ежедневнике. Внезапно из крохотной сумочки готессы донесся «Раммштайн». Девушка прижала трубку к ушку и быстро зашла в подъезд одной из серых многоэтажек. Впрочем, ежедневник она оставила на капоте…
…Маленький игрушечный паровозик быстро наматывал круги у Женькиных ног. Железная дорога. В центре ее и сидела Юджи, привязанная к стулу. «Почему на мне этот дурацкий белый парик с буклями?» – подумалось ей.
Ниже этажом по коридору носился священник, пытаясь вразумить нагую деву с крылышками и в таком же дурацком парике.
– Развяжите меня! – крикнула Женька, пытаясь хоть как-то пошевелить затекшими членами. А в холле психбольницы пациенты смотрят телевизор, периодически «наказывая» его тапками.
«А это еще что?! – недоумевала связанная Женька. – Черт возьми, откуда в Театре балета Ленин? Ого! Он отплясывает с балеруньями! Не знала, что вождь мирового пролетариата еще жив… Хм, а что скажет Надежда Константиновна?»
Затем кто-то толкнул стул, на котором она сидела, и тот вместе с Женькой повалился аккурат на игрушечные пути. «Сейчас будет ехать поезд», – без страха подумала пленница и даже рассмеялась, когда паровозик врезался ей в живот…
А в это время двое верзил ворвались в притон. Один из них, более шкафообразный, выудил с антресоли голого графа и сгреб его в охапку…
«Господи, такой бред может присниться только в больничке», – заключила Женька, пытаясь повернуться на бок. Ощутив сильную, но тупую боль, девушка окончательно проснулась. Вспомнив произошедшее, закрыла лицо руками. Нет, она не готова возвращаться, нужно еще немного побыть там… хоть не так грязно…
– Жизненно важные органы не задеты, в общем, повезло вам, барышня, – монотонно пробубнил врач, не отрывая глаз от бумаги, которую усердно марал, – в рубашке родились.
