– Ага, в смирительной, – горько усмехнулась Женька.
– Возможно… Вполне себе возможно, – кивнул врач-очкарик, – раз в поножовщину ввязалась.
– Это не поножовщина, – вяло перебила Евгения, – просто грабануть хотели, вот и получилось…
– Знаю я, – отмахнулся эскулап, – с ментами дел иметь не хочешь. Ну, как знаешь, – и протянул какую-то бумагу.
Женька не стала грузить его подробностями защиты своей почти нетронутой девичьей чести. Просто взяла бумажку, направилась в какой-то кабинет, где ей поставили большую печать. И все. И шрам.
«Через годик, когда все затянется, татуху набью – воно красотень будет, – подбодрилась Юджи. – А так вроде терпимо…»
«Месяц март, месяц морт… Морт, – повторяла про себя Женя, спускаясь по больничной лестнице, – слетела с казенных харчей». День, который она провела в больнице, показался самым длинным, самым спокойным и самым бесполезным. Забегала Маринка, принесла апельсины и круассанчики. Ни того, ни другого Женьке не хотелось. И, ничтоже сумняшеся, она отдала гостинцы соседке по палате – позитивной пенсионерке, любящей выпить.
«Приеду домой – рассмотрю ранку, – мирно начала размышления Лиске, затем, однако, грубо их прервав: – Стоп! Я в этот клоповник больше ни ногой! Ан нет, все же придется: шмотки-то забрать нужно, да и посуда кое-какая осталась… Соберусь – и к Маринке», – поникшая было Юджи вновь воспряла духом.
Девушка вышла в больничный двор, засаженный молодыми сосенками. За забором на стоянке дожидалась верная «бэха» с Че Геварой на капоте. Женька отрегулировала сиденье и поежилась: руль пришлось тогда доверить подонку Димке… До сих пор в салоне шмонит его дешевым «Хуго Гроссом»…
«Заеду по пути в спортбар, заберу выручку, а то Федька „обрадовал“, что меня турнули, – а сквозь мысли рефреном звенело: – Месяц март, месяц морт, морт, морт…»
Евгения прогрела мотор и погромче врубила магнитолу. Думала, будут «Ляписы» или «КиШ», а из динамиков почему-то фонило «Выхода нет…».
Зайдя в подъезд, девушка подошла к своей двери и позвонила. Поежилась. Изнутри послышался лязг цепочки. Открыл Димка. Он был бледен и несвойственно тих.
– Дай пройти, мне вещи забрать нужно, – отстранив потенциального хозяина, произнесла Юджи.
Парень помялся некоторое время, затем зашел в Женину комнату.
– Прости, – промямлил он, – если хочешь, можешь оставаться, тебя никто не гонит…
– Нет уж, спасибо, сомнительное удовольствие, – съязвила Юджи, – тем более находиться с тобой под одной крышей опасно для жизни.
– Ну ладно, как хочешь, – пробубнил Димка, – а ты это, никому не говори, что это я тебя…
– Хотел изнасиловать, потом пырнул кухонным ножом и еще не хотел везти в больницу? – закончила вместо него девушка. – Расслабься, не скажу, не мое это – связываться с дерьмом…
Димка расхаживал по коридору, задевая оленьи рога, служившие вешалкой.
– Твоей мамашке я ничего не должна, всегда платила вовремя.
– Я знаю, все в порядке, не бойся, – парень выдавил подобие улыбки.
– Это тебе, сволочь, надо бояться. И борони тебя Боже еще раз оказаться на моем пути, – сказав это, Евгения быстро вышла из квартиры, перекинув через плечо черную дорожную сумку.
Просидев немного в машине, Лиске отправилась в спортбар. Бармен Федя курил у черного хода и сразу же узрел Женькин «бумер».
– Женон, привет, – просипел парень, – хозяйки нет, будет нескоро, так что проходи, выпьем чего-нибудь. Как ты относишься к оргазму?
