– И-и-и… Третий раунд, начали!
В третьем мы не торопились наносить удары. Кружили друг с другом, передвигаясь по рингу.
– Чего ждем? Я вам сейчас ещё два раунда влеплю! – бесновался тренер.
Приблизились, и начали друг другу наносить удары. Старались не забывать опускать руки, иначе прилетит! В ближнем бою чередовали удары. Я снова пропустил боковой, отлетел и сел на задницу.
Хорош.
– Вот это я хочу видеть на соревнованиях, Матвей! Руслан, вставай! Хватит уже гладить друг друга! А то в зале вы такие бойцы, а на ринге что это за нежности?!
Я подскочил и приблизился к Матвею, который тяжело дышит и тоже порядком устал.
Ну, самое время поднажать. Начал обрушивать удары со всей мощи. Услышал громоподобный крик Ефимыча.
– Руслан, нет! Подсечка!
Разобрал эти слова и понял, что опять увлекся. Уже подставил ногу, желая повалить его через бедро и добить. Мать его, старые привычки с борьбы. Тренер правильно рассчитал мои движения. Я вовремя остановился и нанёс на последних минутах оглушающий прямой в челюсть. Покровский, также, как и я пару минут назад, падает на пятую точку.
– Стоп! Третий раунд закончен
Тяжело дыша, оба повернули мокрые бошки на голос тренера.
– Молодцы. Мне понравилось, – улыбнулся он открыто, и глаза озорные. – Вот тут вы должны выплёскивать свою злость и агрессию. На ринге! Не вот тут, в зале, а только в пределах ринга! Показывайте свои навыки! А у вас обоих они хорошие! Вам делить нечего. Вы хорошие парни, со своим багажом знаний. Но ведёте себя отвратительно! – посмотрел на меня. – Молодец, что сегодня пришел. Полегчало?
– Да, – кивнул, отвечая Ефимычу.
– Хорошо. Что бы у тебя ни случилось, ты можешь в любое время приходить и заниматься.
– Спасибо, – благодарно кивнул ему.
– Я в тренерской, если что. Пожалуйста, не поубивайте друг друга! – сказал умоляюще тренер, направляясь к выходу из зала.
Матвей подошел ко мне, снимая перчатку и протягивая руку.
– Извини за прошлый раз, я не знал за родителей. Рома сказал на днях.
Молча пожали друг другу руки.
– Ну и вообще, я был неправ, – проговорил он тише.
Оглянулся на него. Почти год мы друг друга доставали. Означает ли, что после этого спарринга мы найдем общий язык?
– Забыли, – без эмоций произнес, выходя с ринга.
– Поехали, вместе пожрём, – позвал Матвей, обходя меня.
С удивлением поднял брови, но с заминкой, согласился.
– Поехали, я на тачке.
– Вы куда собрались? – последовал вопрос, когда зашли в тренерскую, чтобы известить, что уходим.
– Поехали, – ответил Матвей.
– Матвей, я "НЕ" напоминаю тебе, чтобы ты соблюдал режим перед соревнованиями.
– Всё помню, – устало вздохнул Покровский.
– Хорошо, тогда завтра увидимся на тренировке. Надеюсь, живые придёте, – под нос пробормотал Ефимыч последнюю фразу, когда мы выходили из кабинета.
Толкая друг друга в коридоре, заржали от откровения тренера.
Ну, после того дня мы нашли с Покровским общий язык, и, как оказалось, у нас много общего. На тренировках мы продолжали получать по шапке от тренера. Постоянно причитал: «то ржём, то не занимаемся, то зря нас помирил».
Через три месяца меня снова не хило накрыло, и я целенаправленно нарвался на троих пацанов. Завязалась драка, в которой я получил рассечение брови. Порез осколком стекла ниже глаза, пришлось ехать в травму и зашивать. Порез оказался глубоким – чуть выше, и мог бы глаза лишиться. Куча ушибов по телу, трещина в ребре, но я получил кайф. Немного отпустило, смог снова сделать вдох, почувствовать, что жив. В загул знатный ушёл. Работу с тренировками не бросал, но ночами искал приключений.
