Эмпайр Фоллз - страница 29

Майлзу отец Том напоминал нашкодившего мальчишку, покорно внимавшего увещеваниям строгого и любящего родителя, хотя и не понимающего, что такого дурного он совершил. Он обернулся к Майлзу, желая оценить, достоин ли этот человек извинений, затем опять уставился в суровые глаза отца Марка. Так священники простояли довольно долго, и Майлз уже не знал куда деваться, пока отец Том в конце концов не обратился к нему:

– Прости меня.

– Конечно, отец Том, – с облегчением выпалил Майлз. – Я тоже прошу прощения. – И ему было за что извиняться. Приятно или нет, но убивать престарелого священника определенно нехорошо, а значит, и желать этого тоже плохо.

– Ну вот, – сказал отец Марк, – так-то лучше. Мы же все друзья, и ссориться нам ни к чему.

Отец Том явно находил это утверждение крайне сомнительным, он опять впился глазами в Майлза, потом тряхнул головой и зашаркал прочь из кухни. Майлзу показалось, что он услыхал, как старик, выйдя в коридор, обронил: “Мудозвон”.

Отец Марк смотрел на дверной проем, пока не стихло шарканье тапок. И лицо его не светилось бесконечным терпением, что несколько противоречило его сану.

– Все нормально, – заверил его Майлз. – Мы ведь с отцом давние знакомые. А теперь он просто не в себе.

– Ты так считаешь?

– Он же не виноват, что несет всякую чушь.

– Понятно, что не виноват, – кивнул отец Марк, – но это еще ничего не объясняет. Я вот чего не могу уразуметь: каким ветром, по-твоему, подобную чушь занесло в его голову?

– Ну…

– Оставь, – улыбнулся отец Марк. – Это вечный вопрос, и ответ на него ищите в Книге Бытия. И все же прости за то, что он здесь наговорил. Бог весть, что творится в его голове. Скорее всего, он и не помнит твоей матери.

Майлз заставил себя рассмотреть такой вариант. Верно, старик теряет разум. Но проблема в том, что окончательно он еще его не потерял, и – особенно в те минуты, когда отец Том гневался, – в глазах его светились ум и памятливость.

– Признаться, в последнее время я часто о ней думаю, – сказал Майлз и добавил: – Сам не знаю почему. – Хотя на самом деле знал. Винъярд навеял ему эти мысли, и так случалось каждое лето.

На улице снова закапал дождь, гуще и настойчивее из потемневших туч. Майлз отодвинул пустую кофейную чашку к середине стола:

– Похоже, не поработать мне сегодня. – С этими словами он выбрался из-за стола. Блюдо с печеньем каким-то образом опустело, и Майлз ощутил, как последняя порция тяжело продирается по пищеводу.

Приятели вышли на крыльцо, постояли, слушая дождь.

– Сколько еще дней тебе понадобится на северную стену? – спросил отец Марк, оглядывая церковь.

– Дня два, – ответил Майлз. – Например, завтра и послезавтра, если небо прояснится.

– И на этом стоит закончить, – сказал отец Марк. – Из епископата доносятся тревожные слухи. Возможно, очень скоро нас лишат работы. Подозреваю, до сих пор нас не трогали исключительно из-за бедняги Тома.

Уже более года поговаривали, что приход Св. Екатерины объединят с церковью Сердца Христова, находившейся на другой стороне города. Некогда изобиловавший католиками в числе, оправдывавшем содержание двух приходов, Эмпайр Фоллз утрачивал религиозное рвение вместе с населением. Ныне же единственная причина существования двух католических церквей заключалась в том, что церкви Сердца Христова, или Сакре-Кёр, как ее до сих пор называло большинство франкоговорящих прихожан с канадскими корнями, требовался пастор, владеющий французским. Иначе приходы объединили бы много лет назад. Отец Марк догадывался, что в этом тесте на выживание победит Сакре-Кёр, а его, молодого священника, куда-нибудь переведут. Он не говорил по-французски, тогда как отец Тибидо был двуязычным.