На противоположном конце бревна худенькая хрупкая женщина лет пятидесяти, со смуглым лицом и намалёванными яркой красной помадой губами. Чистенькая, опрятная, в белой с красной полосой на спине японской куртке фирмы «Chori». На ногах – крошечные белые полукеды с иероглифами на язычках. Но по выражению лица и по призывным коротким взглядам, которыми она просто расстреляла нас с Лёхой, я безошибочно определяю в ней плечевую. Та ещё компания! Вечный зек, вышедший на недельку вдохнуть вольного воздуха, и престарелая проститутка, ублажающая дальнобойщиков за еду, выпивку и сигареты, иногда за «трёшку» или, если сильно повезёт, за «пятери́к».
– Здрасте всем!
– Здоро́во, мальцы!
– Мальчики, привет! Куда путь держите, красавчики? – проскрипела прокуренным голосом плечевая.
– Да нам бы до Кадыкчана.
– Тю! Тут вёрст сорок всего, я-то в Сусуман к корешу спешу. Должок у него ко мне имеется, хе-хе…
– А мне тоже в Сусуман. У меня муж там на зоне чалится.
– Му-уж! У нас есть му-уж? Ха-ха! Насмешила, бля, и кто у тебя муж? Первый конвойный батальон?
– Фонтан глохни! Чушок! – неожиданно властно рявкнула на фраера плечевая.
– Чё?! Чё ты щас, бля, сказала?! Да я те твою мохнатку ща с пастью местами поменяю!
И тут я увидел страшное. У Лёхи заиграли желваки на лице, глаза сощурились, а кулаки сжались. Это верный признак того, что мирное решение вопроса уже так же невозможно, как изобретение вечного двигателя. Огромный кулак со сверхзвуковой скоростью прилетел в губы блатного, огласив лес звучным щелчком. Блатного словно ветром смело на два метра от бревна, на котором он сидел.
Ошарашенный, сбитый с толку, он потерял свой вальяжный вид мгновенно. Перед нами валялся на камнях жалкий, сморщенный стручок, взгляд которого был наполнен не страхом, а ужасом и почтением. Тыльной стороной ладони он вытер месиво из соплей и кровавой пены и заскулил:
– Только не бейте, браты! Только не бейте! Больной я, браты!
– Что-о-о?! Это я-то тебе брат?!! – затрубил на всю тайгу Лёха. – Да я тя ща ка-а-а…
Едва-едва я смог обхватить друга за плечи, чтоб тот сдуру не искалечил убогого. Только разве удержишь этого здоровяка весом почти в центнер при полном отсутствии жировых отложений. Мне удалось лишь ослабить убойную силу носков лёхиных кирзачей.
– Мальчики! Курите? – пассажирка стояла, картинно уперев руку в бедро, а другой протягивала открытую пачку «Опала». Она явно запала на защитника её женского достоинства, обволакивая его искрящимися глазами и томно-игривой улыбкой. А ещё она была не дура и великолепный психолог. Мастерски погасила конфликт, и скоро мы уже мирно вели неторопливую беседу.
И… чёрт меня раздери! Не знаю, какими секретами владела эта женщина, но она вызвала во мне искреннюю симпатию и нешуточное влечение. Хотя, казалось бы, она мне в матери годится, да и «пробу на ней ставить некуда». Но если бы она хоть пальчиком поманила, я, не раздумывая, прыгнул бы к ней в постель. По сей день для меня это возникшее чувство остаётся неразгаданной тайной.
Говорила в основном она. И это был сто какой-то в моей жизни рассказ про гибель родителей в застенках от рук «легавых», детдом, малолетку, освобождение и замужество за капитана дальнего плавания. Работа балериной на сцене театра оперы и балета. Затем разлучница подстраивает кражу и подкидывает улики ей, чтобы её «низа́фиг», как говорят сидельцы, упекли на зону, а та прибрала себе красавчика-капитана вместе с его квартирой в центре Ростова и «Волгой» кремового цвета с оленем на капоте. М-да…
