Как это так случается, не знаю! Но вскоре из-за крутого поворота прижима послышался шум приближающегося автомобиля, и в сумраке показалась «Волга» ГАЗ-21 кремового цвета… Я выпучил глаза, а Лось завалился на спину, сотрясаясь от хохота: «Ой, бли-ин! Нимагу-у-у! Капитан за тобой приехал!»
Свободных мест в машине было только два, и достались они, естественно, блатному и балерине. Самое непростительно заключалось в том, что мы даже не догадались попросить их оставить нам сигарет – так спешно они уехали. Дождь всё усиливался, костёр залило окончательно, а дрова безнадёжно промокли. Нас обоих колотило от холода мелкой дрожью, и я предложил Лосю, чтобы не замёрзнуть, как те креветки в наледи, хотя бы идти в сторону посёлка, чтобы как-то согреться. К тому же шанс встретить попутку всё ещё оставался.
Высокогорная морозилка для креветок
Здесь нужно пояснить, о каких креветках идёт речь. Дело было в марте 1984 года. Мы с друзьями очень любили охотиться на куропаток с дробовиком. Занятие несложное, благо этой дичи на Колыме – в избытке. Птица непуганая, и можно с подхода настрелять, сколько унесёшь. Очень богатым на куропаток считалось одно место, которое мы все называли просто «плато». Это около 25 километров от Кадыкчана, но на лыжах по следу «Бурана» туда можно было дойти достаточно легко за один день.
Обычно мы отправлялись туда часа в четыре дня в пятницу, приходили в зимовье, дрыхли до первых лучей солнца, потом шли охотиться. После заката топили буржуйку, варили шурпу и при свете свечи с удовольствием лакомились прозрачным наваристым бульоном и отварным мясом куропатки с картофелем и луком. А затем до полуночи травили байки, разомлев от жаркой печки. Проснувшись поутру, раздевались до пояса и умывались снегом. Потом пили чай и снова отправлялись на охоту. Да, охота пуще неволи, кто не пробовал – тому не объяснишь!
Однажды мой товарищ, который был на два года старше, рассказал, что поднимался с плато на ближайший пик и оттуда легко попал на наледь. Наледью на Колыме называют реликтовые ледники высоко в горах. Лёд в них толщиной достигает нескольких десятков метров, и именно наледи дают летом ручьи, питающие северные горные реки.
Стас Шимченко – заядлый охотник, и с малых лет ходил на куропаток один, без взрослых и даже без друзей. Характер такой. Ему с самим собой нескучно. И вот понесло же его в одиночку на плато… На самом деле двадцать пять километров для пеших прогулок в одиночестве по колымской тайге зимой – это очень далеко. Ну, такой вот он, этот Стас.
Так вот, что он там однажды нашёл! Часть ледника обрушилась, и на срезе гигантской льдины, как в стекле, можно было разглядеть вмёрзших в лёд «рачков», как Стас выразился. В очередной раз оказались мы в одном зимовье на плато втроём. Был с нами ещё один мой друг детства, Александр Давидович Зайцев. Я, вспомнив рассказ друга, попросил, чтобы он показал тех самых «рачков». И наутро в субботу мы отправились через перевал.
Попеременно сменяя друг друга, мы поднимались на вершину один за другим. Тот, кто шёл впереди, рубил туристическим топориком с обрезиненной рукоятью ступени в плотном слежавшемся насте. Подъём был очень труден и, как впоследствии оказалось, опасен: мы рисковали угодить под сход лавины.
Никогда не забуду чувств, которые переполнили душу, когда мы оказались на вершине! Такой красоты я, наверное, не видел более никогда! Панорама под ногами простиралась на десятки, а то и сотни километров! Синее-синее небо без единого облачка, слепящее солнце, искрящийся снег просто сводит с ума! Вдали – величественная гряда хребта Черского, далеко внизу – замёрзшие русла рек, и совсем рядом – наша цель – наледь!
