Могли бы, но не брякнулись…
Гиневский Александр Михайлович, г. Москва
Туруханск. База геологического института ВНИГРИ. Сидим на крыльце базовой избы. Покуриваем в тоскливом ожидании своей «дальнейшей судьбы».
Наш начальник отряда Валюха Филиппов уже договорился насчёт вертолёта. Уже и мешки с барохлом мы вывезли туда – в порт.
Уговорили уже и местного хозяина собаки по кличке Моряк, дать нам пса и в этом году до осени. Хоть пёс этот и законченный тунеядец, но всё – живая душа…
И погода стояла – пригодной для дела.
А летуны всё ещё чего-то тянули…
Сидим на крыльце. Покуриваем… И у каждого в голове: «А вдруг она – погода —испортится. И уж тогда застрянем мы тут основательно. И какая потом начнётся спешка в работе на берегах озера Виви.
Да и житуха на базе давно уже приелась, и так тянуло усвистать куда подальше.
Вот сидим с Валентином и Стасом опять на крыльце. Покуриваем.
Вечереет. Огоньки наших цигарок уже не отличить от огоньков на бакенах там внизу – на просторах Енисея.
И тут дверь распахнулась – вышел начальник Базы Масюк, и тоном фельдмаршала: «Всё. Хватит дрыном груши околачивать!.. Филипповцы, завтра в десять утра быть в порту. Летите». От долгожданной вести бакенные огоньки беспорядочно замельтешили в наших глазах
…Утром в порту опять началась обычная перебранка с пилотами. Опять им казалось, что у нас многовато груза. Опять они требовали перевзвесить. И опять мы норовили (на всякий случай) протащить баул – другой, минуя весы.
Уж такие они… И такие уж мы – те же самые труженики…
Кстати, оба пилота показались мне усталыми. Видно было, что им бы сейчас в постельку, а не трястись в облаках с тремя тружениками геологического молотка и их барбосом по кличке Моряк.
Я ткнулся своей интуицией в черепную коробку командира вертолёта. Прочёл там: «Ханурики, охламоны… Всё ищут-ищут чего-то… Говорят: «Нефть ищем…» «И ни черта ведь не находят… А бюджетные денюжки отсасывают…»
Но вот погрузились.
Валентин со Стасом и Моряком разбросали свои телеса в салоне на куче нашего скарба. Приготовились глубоко и заслуженно кемарить. Лететь-то аж два часа.
Мне же в дороге, сколько не ездил, не летал, не плыл, – спать не хотелось. Привычка. Да и не мог я пропустить что-нибудь интересное, возникшее вдруг.
Даже пасущаяся на лугу коза, привязанная к колышку, там – за окном вагона, и та – оказывалась достойной моей бессонницы…
Короче, как всегда, взял я широкий ремень одного кресла и пристегнул его к подлокотнику другого кресла. В результате нехитрой манипуляции, оказался сидящим между командиром и штурманом. Слева – командир, справа – штурман.
И сидим мы эдак в ряд все трое. Будто в ложе на спектакле. И смотрим на сцену. А там – за стеклом!.. Есть что посмотреть!.. Чем полюбоваться. Но сначала надо взлететь.
Взлетаем. Очень тяжело, натужно. Пилоты недовольно косятся на меня и бубнят простые привычные ругательства-комментарии, соответствующие моменту.
Слава Богу, от земли оторвались. Вертолёт повисел чуток и, как бык, опустив голову вниз, дёрнулся вперёд и – заскользил. На невидимую красную тряпку тореодора…
А грохоту при этом! Грохоту!.. Нет, что-то в этой технике недоработано – ну, столько грохоту.
Со временем уши попривыкли. Даже можно было расслышать человеческие слова. Да и режим работы винтов изменился – теперь он был мягче и глуше.
