Энни - страница 3

По правде, Энни раньше ездила на лошадях, но без седел и прочих дурацких приспособлений. Одно дело – просто запрыгнуть на лошадь, и совсем другое – перекидывать через нее ногу, держась при этом за седло и боясь запутаться в этих… как их… стременах, кажется.

Наконец, она благополучно оказалась верхом, поблагодарила хозяина и, неумело вцепившись в уздечку, толкнула лошадку пятками. Та послушно зашагала к выходу из загона. Энни подозревала, что, когда ей надо будет повернуть направо, чтобы двинуться вверх по улице к выезду из деревни, она должна будет дернуть уздечку. На деле же она отпустила поводья и обняла лошадку за шею, потянув, куда нужно. Издалека наблюдавший за ней торговец в очередной раз насмешливо хмыкнул.

У последних домов Энни придержала лошадь и обернулась. Далеко внизу, растянувшись вдоль склона холма, шумела ярмарка. Девушке было совестно, что она не попрощалась с Фредом и даже не нашла времени сказать ему о своих планах. Несколько часов назад она малодушно улизнула от своего приятеля, воспользовавшись ярмарочной толчеей. Может быть, он уже ушел домой, не дождавшись ее. На том конце Березовой начинался лес, тянущийся до самой их деревни. Сейчас под вечер в лесу уже прохладно и царят зеленоватые сумерки, красиво пронизанные косыми лучами заходящего солнца. Придется Фреду возвращаться одному. Сердце у Энни защемило при мысли о друге, и она чуть было не развернула лошадку в обратную сторону. Та восприняла невольное движение наездницы как понукание двигаться быстрее. Так что Энни ничего не оставалось, как развернуться лицом вперед, чтобы не слететь с седла, и сжать на поводе руки.

К Приграничному лесу Энни подъехала сразу после полудня. Знаменитые въездные Врата были заметны издали: величественные и красиво увитые плющом, они возвышались над дорогой, как бы выплывая из ветвей окружающих деревьев, но в то же время четко обозначая границу Леса. По мере приближения к Лесу лошадь вела себя все беспокойнее и ее беспокойство все сильнее передавалось наезднице. В арке Врат Энни видела характерный для старого леса полумрак, хотя выглядел он более плотным, чем должен был быть. И еще под пологом Леса не было ветра. То есть вообще никакого движения воздуха! Ни один листочек не трепетал, и не пролетали гонимые ветром паутинки. Было общеизвестно, что никого, владеющего темной магией или просто враждебно настроенного, местные эльфы в свой Лес не пускают. Поэтому замеченные странности Энни насторожили, но не настолько, чтобы изменить маршрут и обойти Лес стороной. Оказалось нетрудно списать все на огромный возраст этого Леса, нежели на происки темной магии. Но лошадь так прядала ушами, что Энни решила, будто Корица видит что-то, доступное лишь ее глазу. Иного объяснения тому, что лошадка идет вперед неохотно, чуть ли не приседая на задние ноги, у девушки не было.

Энни старалась оставаться рассудительной. Бояться среди бела дня чего-то невидимого было, по ее мнению, глупо и стыдно. У самой границы Леса ей пришлось спешиться и буквально тащить Корицу за собой, потому что ободряющий шепот и почесывание за ухом уже не действовали. Когда девушка с лошадью переступили границу Леса (защитная эльфийская магия мягко спружинила, пропустив их), за их спинами пронесся порыв ветра. Энни резко обернулась. Несмотря на внешнее спокойствие, нервы ее были на пределе. Разыгравшееся воображение услужливо подбросило картину, как этот порыв запечатывает Врата и отрезает им путь назад. Оказалось, что ветер и впрямь не смог проникнуть за Врата и закрутился спиралью между стенок арки, но – снаружи! Похоже, завывание произошло именно от этого, хотя этот факт не успокаивал, а нагонял жути. Постаравшись отбросить мысли о том, кто может прятаться в неподвижно застывшем воздухе Леса, потому что ему вреден вольный ветер, Энни пошла вперед по Тропе и потащила за собой Корицу.