Девушка планировала пересечь Приграничный лес за три-четыре дня. Правда, самое главное Энни не продумала – как найти местных эльфов, просто топая по Тропе. Тропа считалась самым безопасным способом передвижения по Лесу, этакой нейтральной территорией. Попасть на нее можно было только через Врата – с юга или с севера. Шедших по Тропе местные эльфы, как правило, не трогали. Но стоило с нее сойти – и путник считался посягнувшим на их владения. Эльфийская магия действовала так, что найти Тропу и вернуться на нее было невозможно без помощи самих эльфов. Поэтому пренебрегший Тропой путешественник обрекал себя на вечные скитания по Лесу. Или на объяснения с эльфами, если повезет и они заинтересуются его персоной.
Энни приберегала этот вариант на крайний случай, потому что перспектива до конца своих дней блуждать по Лесу ее не радовала, хоть она уже и начинала привыкать к обстановке. Застывший воздух и полумрак постепенно перестали пугать девушку, так как она сообразила, что в них никто не прячется. Если точнее, этот воздух вообще выглядел мертвым. В нем не просто никто не жил, а даже – казалось – им невозможно дышать. Энни с Корицей как-то дышали, но на тех, кто сидел в засаде и собирался напасть, этого воздуха явно бы не хватило.
Однако однообразное скудное освещение мешало ориентироваться во времени. Энни понятия не имела, сколько они уже бредут по Лесу. Судя по тому, что Корица все порывалась остановиться, да и у самой девушки болели глаза, прошло около двух суток. Если верить заранее собранным сведениям, где-то в середине пути Лес пересекала зачарованная река, воды которой навевают сон. Вероятно эти слухи остались с давних времен и уже не имели под собой оснований. По мнению Энни, зачаровать реку могла только темная магия, а раз ее нет в Лесу, то и река неопасна. В любом случае, спать близи нее и вообще в Лесу девушка не собиралась, заранее отоспавшись в подвернувшемся трактире. Но отсутствие реки нервировало. Хотелось скорее оставить ее позади. К тому же река подтвердила бы, что Энни двигается в правильном направлении. Пока что утоптанная почва Тропы послушно ложилась под ноги, а следовательно, сомнений в правильности направления не должно было быть. Но все же где-то на задворках сознания маячила мысль, что Лес обманывает, запутывает и заманивает в чащу, в которой девушка вместе с лошадью проплутают до конца своих дней. Как Энни ни старалась убедить себя, что в подобных мыслях виноваты старые, отжившие слухи, окончательно от них избавиться ей не удалось.
Реку Энни увидела неожиданно, когда сделала очередной шаг. Тропа упиралась в мост, а на противоположном берегу вновь продолжалась. Выглядел он не слишком добротно, но гораздо более неприятным было то, что от моста за версту несло магией. Энни, никогда магии не обучавшаяся, не могла объяснить даже самой себе, каким образом “чует” эту магию, но ощущение было столь же явственным, как боль от мозоли, оставленной на шее просаленным воротником.
Девушка некоторое время в нерешительности топталась на берегу. Она старательно обдумывала, сможет ли пройти по этому мосту лошадь, оттягивая момент, когда все-таки нужно будет на него ступить. Однако пересекать Реку вплавь или бесславно поворачивать назад не хотелось вовсе, поэтому Энни пошла вперед.
К удивлению девушки, мост не скрипел, не шатался и не раскачивался на ветру. Да и времени на его преодоление понадобилось немного. Он оказался короче, чем выглядел при взгляде с берега. И все же Энни почти не помнила, как продвигалась по нему. Единственным ощущением был дикий страх, почти заставивший повернуть назад. Но поскольку с каждым шагом расстояние до нужного берега сокращалось, а до оставшегося позади увеличивалось, то она все-таки не повернула.
