Я, конечно, не разделял энтузиазма этих людей, но мне, как я уже не раз признавался, было плевать на мою жизнь, поэтому я позволил им исследовать меня. К тому же, эта организация была государственной структурой и за отказ с моей стороны, неизвестно, что бы со мной сделали. Думаю, удерживали бы здесь принудительно, а потом ещё, чего доброго, пришили какое-нибудь дело. Так что я решил им подыграть, чтоб всё прошло спокойно и миролюбиво.
У меня взяли на анализ кровь. Много крови. Я едва не потерял сознание, а взамен накормили обедом, хотя я всячески отказывался.
Никаких бумаг я не подписывал. Ожидаемо, всё происходящее оказалось очень секретно.
Я вышел из научного центра с бумажкой, в которой значилось, когда я должен прийти в следующий раз.
Я вышел в промозглую ноябрьскую стужу и, как ни в чем не бывало, пошёл по улице. Мысли текли медленно, и постепенно я вообще потерял нить своих рассуждений, а очнулся у дома Владиславы.
Зачем? Зачем я пришёл в место, где меня никто не ждёт? Мало того, даже не вспоминает о моём существовании!
Я стоял на противоположной стороне улицы и смотрел вверх, на гладкую, бежево-белую высотку напротив.
Девятый этаж, а может, восьмой… Вспомнить бы, что она говорила…
Хотя, какая разница? Это не важно! Что я здесь делаю? На что надеюсь?
Осмелел, видно, совсем! Помнится, когда-то даже ногой ступить на эту улицу боялся, а теперь запросто брожу возле Её дома, возможно, под самыми Её окнами.
Мысленно отвесив себе пощёчину, я побрёл на остановку, попутно достав из пачки сигарету и закурив. Домой не хотелось, но и оставаться в этом месте было больно.
***
Я исправно посещал научный центр раз или два в неделю. Сдавал кровь. Ещё несколько раз мне делали МРТ, садили за какие-то приборы и подключали датчики к телу. Я послушно выполнял всё, что от меня требовалось, при этом не испытывая внутри ничего. Мне, как последнему эгоисту, было абсолютно наплевать, помогу ли я этому миру или нет. Мне помочь уже было невозможно. Почти постоянно я испытывал стыд перед самим собой за это нытьё, за эту слабость, но внешне ничем себя не выдавал. Я научился так мастерски скрывать свои истинные чувства, что никому бы и в голову не пришло, какие, на самом деле, страдания я испытываю. Окружающие видели лишь красивую обложку успешного состоявшегося человека, который продолжает развиваться и покорять новые вершины. А на самом деле внутри меня расстилалась безжизненная пустыня, которую не перейти, и я, как одинокий волк, сбившийся с пути, только бесцельно бродил по ней, содрогая воздух своим воем… Но для всех я оставался позитивным, жизнерадостным человеком, у которого всегда всё получается, у которого просто не может быть каких-либо проблем.
Влада снилась мне часто, и после таких снов я просыпался и долго лежал в постели, глядя в потолок. Вставать не хотелось, хотелось снова заснуть и никогда не просыпаться… Но я вставал, собирался и ехал на работу. Из одной каменной коробки в другую, из одного человейника в другой человейник, из квартиры, которую не иначе, как одиночка не назовёшь, на работу в офис, в личный кабинет – такую же камеру-одиночку… Я мог бы купить себе дом где-нибудь в пригороде, но тогда добираться на работу стало бы дольше и сложнее. Хотя, какая, уже, к чёрту, разница?
Пару раз я был свидетелем того, как учёные о чём-то спорили друг с другом. За всё время исследований меня представили массе высокопоставленных чиновников, но я не запомнил ни их лиц, ни имён, ни чинов. Мой взгляд вот уже много лет был замутнён пеленой моего личного «горя», так что я ничего не замечал вокруг. Удивительно, как я, вообще, заметил наступивший за окном апокалипсис…
