Он сказал:
– Возможно, я скажу ей об этом завтра на родительском собрании?
Я уставился на него. Он расскажет маме? Он даже не мой учитель!
– Она ведь придет, Бен?
Я неохотно кивнул.
– С отцом?
Я мотнул головой.
– Он с работы раньше шести не приходит.
Я чувствовал, что Дебилардо сверлит меня взглядом, но поднять глаза не отважился, хотя ненависть во мне так и кипела.
– Иди, Бен.
Я от удивления моргнул, но мешкать не стал. И вышел из класса – именно вышел, а не побежал.
– Чтоб тебе пусто было, – сказал я, вставая из-за компьютерного стола в центре своей маленькой бостонской квартиры. Сорвал с головы наушники и швырнул на стол, даже не нажав на клавишу «стоп». Джон Леннон продолжал петь «Оставайся со мной», хотя голос сразу скукожился и задребезжал.
Я отнес пустую кофейную кружку на кухню, включил конфорку на газовой плите и поставил на нее до половины наполненный водой чайник. Прислонившись к стойке, оглядел свою студию. Купленный через интернет компьютерный стол, на нем мой ноутбук, рядом черное офисное кресло, довольно прочное – не потому, что у меня лишний вес, просто я сижу в нем каждый день, и раскладушка с поролоновыми матрасом и подушкой. На этой хлипкой конструкции я спал всего несколько раз, все время ворочался, и на следующее утро тело возвращалось к жизни недовольным.
Вообще-то я живу в таунхаусе с тремя спальнями в Бэк-Бэй. Студию я арендовал, чтобы служила мне кабинетом: дома слишком многое отвлекает, мешая выполнять ежедневную норму в две тысячи слов. Именно поэтому обстановка в студии спартанская. Ни телевизора, ни книг, почти ничего съедобного в шкафах – от плотного обеда сразу клонит в сон. Интернет есть, да, но я пользуюсь им только для справки и чтобы слушать музыку.
Чайник засвистел. Я снял его с конфорки и налил воды в кружку. Насыпал туда ложку растворимого кофе и открыл холодильник. На верхней полке – с десяток пластиковых пакетов со сливками. На нижней – столько же бутылок бурбона. Такой запас избавлял от нужды часто ходить в супермаркет – каждое утро я выпивал семь-восемь порций кофе с молоком, потому что писал в основном по утрам, а пополудни, когда правил написанный утром текст, позволял себе две-три порции виски. Добавьте сюда смазанный арахисовым маслом банан на завтрак, хот-дог из магазина на Атлантик-авеню на обед, сухой аперитив и замороженную еду на ужин, и вы получите мой каждодневный рацион.
Может, и не самый здоровый, но для работы вполне подходящий.
Я налил в кофе добрую порцию молока, убрал пакет в холодильник и уже собирался вернуться к компьютеру, но тут раздался стук в дверь.
Ко мне сюда приходил только один человек, поэтому я понял, кто это, еще не открыв дверь. И не ошибся – это была Несса Надер, американка египетского происхождения с приятным арабским акцентом. Проще всего описать Нессу так: она похожа на Диану Трой из «Звездного пути», но не носит форму, и у нее нет телепатических способностей.
Видимо, ей под сорок – не потому, что она выглядит на этот возраст (тридцать, максимум тридцать пять). Просто она сказала мне, что ее сын поступил в колледж в прошлом году, как раз перед тем, как я заселился в это здание. Как соседи, мы часто сталкивались в коридоре или в лифте. Постепенно приветственные кивки или обмен парой реплик о погоде переросли в дружескую болтовню. Все резко изменилось, когда она пригласила меня к себе на чашечку кофе – каким-то неведомым образом мы оказались в постели. Это было полгода назад, и с тех мы встречались раз в неделю или около того, иногда у нее, иногда у меня. Она сказала мне, что формально замужем, но они с мужем больше не живут и практически не общаются. Я верил ей, потому что никогда не видел у дверей ее квартиры мужчину.
