Сам Пирр ничего не писал, и те, кому было интересно узнать что-то о доктринах того, чья слава была широко распространена, должны были искать информацию у его учеников. Такими были Тимон и Наусифан, и последний впоследствии рассказывал, как Эпикур снова и снова расспрашивал его о привычках и догматах великого скептика.18 Но Эпикур вряд ли мог быть учеником Наусифана в обычном смысле слова; он должен был быть гораздо старше своего предполагаемого учителя. Однако, судя по всему, Наусифан утверждал его в качестве ученика, что очень раздражало Эпикура, который признает, что иногда заходил в аудиторию «Моллюска», как он его называет, и заставал его излагающим свои доктрины нескольким библейским парням. Из всего, что можно узнать об Эпикуре, ясно, что он не мог быть чьим-то учеником. Он утверждает, что был самоучкой; и это в самом большом смысле правда. Было бы нелепо утверждать, что современная философия не оказала на него влияния; но его знакомство с ней, очевидно, ограничивалось основными доктринами, в которых она получила всеобщее признание. Где он действительно читал, так это в ныне исчезнувших трудах философов, предшествовавших Платону и Аристотелю; последних же он, в основном, просто игнорировал.
От Демокрита он прямо или косвенно получил свои физические теории; и один авторитетный авторитет сообщает нам, что его любимыми философами были два этих досократовских спекулянта, Анаксагор и Архелай, так называемый учитель Сократа.19 Чем он восхищался в них, мы можем только догадываться: вероятно, физическим и механическим объяснением вселенной и человека, которым Анаксагор, кажется, изобиловал. В Митилене вокруг него собрались ученики, а в Лампсаке, паромном городке на Дарданеллах напротив современного города Галлиполи (город Каллиаса), где он провел еще год или два, он постепенно стал признанным главой философской школы. По словам одного древнего писателя, он стал смотреть на Лампсак почти как на свою страну.20
Лучшие из его жителей стали его друзьями: особенно Идоменей, Леонтей с женой Фемистой, Полирен и Метродор; завязавшаяся дружба сохранилась на всю жизнь. В последующие дни он поддерживал с ними переписку, как и с философами в Митилене, и дважды или трижды пересекал море, чтобы посетить места, где ученики впервые поверили в него. Если Афины были Меккой этого пророка, то Лампсак – его Мединой.
В 307 году н. э. Эпикур поселился в Афинах. С тех пор как он покинул Афины в 322 году, их судьба не была блестящей, но она дарила спокойствие. В год после смерти Антипатра, в 319 году, он на некоторое время оказался втянут в водоворот македонской политики. Соблазненные обещаниями Полисперхона, который надеялся привлечь на свою сторону демократические страсти греческих городов, Афины бросились из одной политической крайности в другую. Бурная реакция не обошлась без кровопролития. Старый Фокион и его консервативные соратники по македонским интересам стали жертвой фанатичных и патриотичных республиканцев, усомнившихся в честности его осторожной политики. Он и его друзья были казнены как предатели. Но надежды на возобновление афинского суверенитета в Греции, которые в то время питались, вскоре не оправдались. В 318 году Афины оказались во власти Кассандра, и этот принц, который вскоре после этого стал неоспоримым хозяином Македонии, убив всех родственников Александра, продолжал удерживать город в своих руках с помощью македонского гарнизона в портах. С 318 по 307 год практическим правителем Афин при македонском царе был Деметрий из Фалерума. При нем город достиг значительного материального процветания: торговля процветала, а триста шестьдесят статуй, которые, как сообщается, были воздвигнуты по всей Аттике в честь самого Деметрия, доказывают, что искусство не было обделено вниманием. Деметрий был одновременно ученым и светским человеком.
