Читать онлайн Борис Гончаров - Эпиталама

Любовь – это как истории болезней в поликлинике: количественно – восемь миллиардов (по количеству людей на Земле), качественно – клиника…

Не женщины любви нас учат…

(А.С.Пушкин. «Евгений Онегин»)

Лучшее время года – весна, лучшее время весны – утро.

Майским утром, как договорились после сдачи последнего экзамена последней институтской сессии, я с подружками гуляла в парке. Нагулявшись, забрели в кафе перекусить и поболтать о будущем. День был тёплым, деревья уже оделись маленькими блестящими ярко-зелёными листочками, не покрытые пока пастелью пыли. За столиками на открытой веранде не было столпотворения, хотя суббота. За соседним столиком сидели два импозантных мужика, которые тихо разговаривали и не спеша прикладывались к малюсеньким походным стопочкам – надо полагать, с коньяком – прихлёбывали горячий кофе и пощипывали ложечкой с блюдца от секторной части кусочки замечательного торта «Чародейка». Они оказались сладкоежками, как и мы. Случайно обратила внимание на грустного мужчину с седеющими усами и бородкой – кажется Александр. Меня охватило странное чувство, будто мы были знакомы … в прошлой жизни. Лёгкий ветерок в мою сторону доносил их беседу, нечаянно стала прислушиваться, не прерывая однако разговора с подружками.

* * *

Весной мы с товарищем сидели на открытой веранде кафе. Вдыхали цветочный запах мягкого армянского HAYASY, прихлёбывали кофе и приходовали секторные части замечательного торта «Чародейка», как и девушки за соседним столиком, которые иногда посматривали на нас, чем-то их заинтересовавших. К слову по поводу «Чародейки», на мой вкус она уступает «Мытищинскому», который довелось мне с удовольствием попробовать на каком-то празднике в бытность моей работы в Тамбовском филиале «Гипроорхима». Товарищ – мой одноклассник – Саша, Александр (в школе его называли «мартовский кот» – не потому, что можно подумать, хотя было нечаянное основание – его угораздило на беду свою родиться 8 Марта, впрочем, вина такого несчастья ложится на его родителей), а меня – Пётр. Сашка радовался весеннему городу и очарованию девушек в лёгкой, светлой, весенней одежде.

– В глубокой нашей юности – грустно пошутил он – весной наш город был лучше и проще. Не потому только, что мы были молодыми.

– А мне почему-то вспомнилось лето в Варданэ, куда мы ехали, когда учились в знаменитом техникуме: мальчишки и девчонки во главе с руководителем практики, его женой и маленькой дочкой, сначала поездом до Севастополя, а потом морем на теплоходе «Сванетия». Ты помнишь эту черноморскую почти деревенскую прелесть и смесь горячего солнца и морской свежести, синего неба днём и чёрного с яркими звёздами – по ночам и бесконечный стрёкот цикад? Нечастое по причине скромных финансовых возможностей светлое пиво «Будвар» и ещё реже – тёмное «Сенатор» из-за его дороговизны для нас – в кафе, где всегда крутилась эта пластинка: «Никто тебя не любит так, как я, никто не приголубит так, как я, любимая, хорошая моя…»? А утренние набеги наши на столовую и магазин – в километре от нашего лагеря – проглотить сметану и яичницу, запастись портвейном и колбасой с хлебом, чтобы прикончить всё это на берегу после купания в море? Прогулки с подружками ночью к морю, откуда нас прогоняли пограничники?

Александр, раскуривая трубку, задумчиво сказал:

– Помню, помню… А здесь – случайное любовное приключение, единственное в некотором роде. Ведь у каждого может быть какое-то единственное пленительное, как первый «образ любви» или тяжёлое воспоминание, у меня это случилось практически одновременно. В одиннадцатом классе, который мы с тобой заканчивали, и в институте, в котором я потом учился, было, наверное, самое замечательное и тяжёлое, как оказалось, но может быть, невольное событие. Это случилось давно, и я могу теперь рассказать.

Ты помнишь возможно эту девушку – она закончила факультет журналистики МГУ, вскоре защитилась и, получив диплом кандидата наук, каким-то образом оказалась в нашей школе и стала учительницей по литературе в нашем одиннадцатом. Получалось, мы были почти ровесниками – она чуть-чуть постарше. Светлые волосы локонами, синие глаза, в белом жакете с подплечиками (и в наши дни они считаются предвестником серьёзных перемен), не скрывающем высокую грудь под белой блузкой, в белой юбке, белых чулках и белых туфлях на высоком каблуке – она будто бы живое небесное созданием, в которое все были влюблены, помнила и понимала массу беллетристики – отечественной и зарубежной – такие девушки возможно ещё бывают или будут? Я даже поучаствовал в литературном кружке под её руководством и более того, сочинил несколько тенденциозных опусов – потом сброшу тебе на почту – школьные, институтские и более пздние. Уже в институте, на втором курсе я случайно столкнулся с ней в коридоре, мы узнали друг друга и растерялись. Однако, коротко – т.к. оба спешили на лекции – обменялись пожеланием встретиться позже, и раскланялись.

Встретились в кафе. Не буду рассказывать о процессе приёма пищи и питья, скажу только, что неожиданно был приглашён на её день рождения…

Александр пустил дымок трубочного «Золотого руна». Одна из девушек за соседним столиком заинтересованно стала прислушиваться, хотя и скрытно.

– К тому времени я ещё не читал «Суламифи», «Возмездия», «Искусства любви», «Воспоминаний о женщине удовольствия» и т.п. «специальной» литературы, припёрся по приглашению банально с букетом и коробкой конфет. Вручил это традиционное подношение хозяйке со словами «С Новым годом» и сумел поцеловать тонкое запястье её ладошки. Получил в ответ дипломатичное «Спасибо» и приглашение: «Пожалуйста, проходите. Можете не разуваться». Пока хозяйка наливала воду в вазу и ставила туда букет, прошёл в комнату. Там было тихо. Уже отметил своё невежество по части общения с девушками и т.п., однако сообразил, когда подошёл к накрытому по праздничному столу около дивана, с двумя зажжёнными свечами в канделябре на краю стола, бутылкой HAYASY и прочим, сервированном … для двоих, и несколько растерялся. Вернувшаяся хозяйка задала сакральный вопрос:

– Ну что же Вы?.. – Потрясший меня до потери сознательности, как говорится.

– Пожалуйста, присаживайтесь и налейте нам вина.

– А что, уже можно? – Задал я идиотский вопрос, имея в виду отсутствие толпы претендентов.

– Саша, Вас кто больше интересует: я или Ваши возможные конкуренты?

Понимая, что только что совершил политическую ошибку (но пока – не преступление), со словами: «Если сказать честно, но откровенно – Вы» открыл-таки бутылку и плеснул в бокалы: сначала – немного в свой, потом – в бокал хозяйки, затем долил свой (такой порядок мне был к тому времени уже известен).

– С днём рождения, не болейте и будьте здоровой. – Брякнул я, но искренне.

Она весело засмеялась моей безыскусности, опять сказала «Спасибо», поднесла край бокала к своим розовым губам, пригубила и вернула бокал на стол.

Не понимаю, как это произошло: в каком-то чумовом порыве обнял и поцеловал хозяйку в горьковатые от коньяка губы, сдвинул край юбки и двинулся по чулку выше до края кружевной силиконовой резинки, удерживающей чулок, погладил открытый участок кожи от края чулок до края …

Александр скосил глаза на соседний столик, за которым девушки изображали безучастность.

– В общем, от края и до края. Опять поцеловал губы приоткрытого рта. Она вдруг стала мне отвечать, порозовела и задрожала. Я встал, поднял её и стал поднимать край юбки – чувствую, ей и страшно, и хочется. Неожиданно она вдруг зашептала: «Это невозможно. Мы оба сумасшедшие…». Но синие глаза потемнели и радуются. Я стал беспорядочно раздевать её, она спешила мне помочь. Сбросил с неё белую блузку и чуть не порвал сдираемый белый лифчик. Был поражён видом белых высоких грудей. Она что-то выдернула из волос, и те рассыпались по её плечам и груди с набухающими розовыми сосками и твердеющими кружками более тёмного цвета вокруг них. Она сбросила туфельки, я поднял- таки юбку до талии, но оставался один предмет, который мешал нам обоим. Диван был рядом. Уже положив аккуратно девушку, начал бестолково стаскивать с неё трусики, что без её посильного участия мне может быть и не удалось бы без травм либо предмета, либо его носительницы. Её зрачки заполнили почти всё свободное место в глазах, как это бывает у кошки, и глаза округлились, губы распахнулись, открыв белые ровные зубки…

– И что же было дальше?

Девушки-соседи заёрзали.

– Посадил её на свои колени – это замечательно: держать девушку на своих коленях, даже такую, как у Рембранта на «Автопортрете с Саскией на коленях». Ели «мясо и пили вино», как говорится в известном мультфильме, потом перешли к десерту – буквально и в переносном смысле. В общем, день рождения моей пассии (если он действительно был таковым) случился.

– Нет, имею в виду вообще?

– Больше года, включая мой третий курс, были вместе. Её, оказывается, пригласили в институт на преподавательскую работу. После третьего курса летом срочно уехал в Москву – в нашем тогда не было нужного мне факультета – папа договорился со знакомой – она работала в гостинице «Россия» – пристроить меня с жильём.

Когда вернулся после первого семестра, мне сообщили, что моя учительница выпала якобы из окна, разбилась, насмерть – скорая не довезла живой до больницы. Папа её – известный боевой генерал – организовал похороны, вместо ружейных залпов, рассказывали, со слезами слушал у могилы, как и другие, песню «Спокойной ночи, господа». Также говорят, что на подоконнике обнаружили немного отпитую бутылку HAYASY… Я было и правда чуть не сошёл с ума, провалялся несколько недель в больнице.

– Ты знаешь, где её могилка?

– Конечно.

– Давай сходим?

– Пойдём.

Саша купил жёлтые хризантемы, я – жёлтые розы. Могилка оказалась аккуратно ухожена. Я посмотрел на Сашу. Когда мы вышли с кладбища спросил:

– Ты женат, есть дети?

Он ответил коротко:

– Нет и не было… А как твоя личная жизнь?

– Какая «личная жизнь», имея жену и детей? – Был риторический ответ.

И снова закурил свою трубку. Я позвонил жене, чтобы она забрала нас с кладбища на машине. Она скоро приехала вместе с нашими ребятишками. Когда мы отъезжали, в зеркале заднего вида мелькнули мордашки девушек, что были нашими соседями в кафе.

Через несколько дней Саша уехал.

А жизнь продолжалась…

Женщина и мужчина – образ двух параллельных пересекающихся линий.

(Чиа Дао ду. "Опыты")

Неженатые клялись жениться, а женатые сели на лошадей и поехали к своим жёнам, чтобы насладиться ими.

(Ксенофонт. «Пир»)

Заявление Платона (Аристофана) в его «Пире», как и сам «Пир» отличаются от «Пира» Ксенофонта: у последнего – это Сократ с идеологией дружбы и духовности (но и не без «мальчиков»), у Аристофана – миф об Андрогинах. Во времена Платона и Аристотеля «голубые» отношения патрициев – в отличие от плебеев – с юными созданиями мужского пола были практически «узаконены», не составляли тайны и, более того, являлись прерогативой и отличием первых, как бы признаком и доказательством их аристократичности. Это тривиальное обстоятельство в советском уголовном кодексе имело соответствующую статью. В изложении Вишневского («188 дней и ночей») результат исторического исследования Аристофана в «Пире» Платона представлено несколько романтизировано: «Когда-то мужчины и женщины были единым целым, но потом были разделены, поэтому они всё время ищут и жаждут единства, называемого любовью». И Евангелие от Иоанна Вишневский трактует оригинально: «…в начале было слово, и звучало оно – «секс»», а слово «секс» должно употребляться как эквивалент слова «познание». Однако, в «Пире» Платона монолог Аристофана выглядит несколько иначе – это миф о первобытном существовании людей одновременно в виде мужчин, женщин и андрогинов, которых (последних) Зевс, разгневавшись на их происки, рассекает на две половины, разбрасывает по всему миру, чтобы они вечно искали друг друга для восстановления прежней полноты. И упоминающийся в этом происшествии полубог Эрот, есть стремление человеческих половин одна к другой ради восстановления целостности. У Платона это и составляет логическо-философское толкование идеи вещи, как её бесконечного предела в любовных отношениях. Ибо «любовь» есть вечное стремление, имеющее определённую цель, достигаемую редко и не на вечно («из всего вечного самый короткий срок у любви» – Вишневский): «И вот когда тела были таким образом рассечены пополам, каждая половина с вожделением устремлялась к другой своей половине, они обнимались, сплетались и, страстно желая срастись, умирали от голода и вообще от бездействия, потому что ничего не хотели делать порознь. И люди, которые проводят вместе всю жизнь, не могут даже сказать, чего они, собственно хотят друг от друга. Ведь нельзя же утверждать, что только ради удовлетворения похоти столь ревностно стремятся они быть вместе. Ясно, что душа каждого хочет чего-то другого; чего именно, она не может сказать и лишь догадывается о своих желаниях, лишь туманно намекает на них. Причина этому та, что такова была изначальная наша природа и мы составляли нечто целостное. Таким образом, любовью называется жажда целостности и стремление к ней. Нашим уделом была целостность, к которой нас ведёт и указывает нам дорогу Эрот. Не следует поступать наперекор Эроту … помирившись и подружившись с этим богом, мы встретим и найдём в тех, кого любим, свою половину, что теперь мало кому удаётся». Так у Платона Аристофан говорит на самом деле. Миф был придуман Платоном в т.ч. для объяснения и оправдания состояний, которые в то время процветали. В легенде «о половинках» гетеросексуальные связи (мужчины и женщины) называют низшими связями, не от бога, а вот другие считают возвышенными и угодными богам. Религия эпохи Ренессанса использовала этот миф. Стали рассказывать о «неутолимой жажде любви» мужчин к женщинам и женщин к мужчинам. О том, что есть-де у каждого своя половина и т. п. И все это сопровождалось слезами, мечтами и поисками. Но этим дело не кончилось. В XX столетии отчаянные умы решили пришпандорить к этому мифу ещё и «принцип дополнительности». Мужчина и женщина – это две половины единого целого, которые объединяются знаменитым принципом дополнительности», придуманным физиком и лауреатом Нобелевской премии Нильсом Бором (но – по другому поводу и не в любовной науке, а в физике). Справедливости ради надо признать, что у мужчины и женщины есть одна, но замечательная «дополнительность» – это конструкция отличающих их органов, одно к другому подходит идеально (марксов закон «единства противоположностей»). Вместе с тем, в «Гинекологии» (ред. действ.чл. АМН СССР проф. Малиновский) на стр. 12 записано: «Механизм эрекции клитора, надо сказать, весьма несовершенный…». Однако, живее, не столь академично обратился к рассмотрению «противоположностей» Моррис Десмонд в своих книгах «Голый мужчина» и «Голая женщина». Надо сказать в заключение, что учёными, биологами и психологами, якобы доказано – для совместной успешности в паре достаточно совпадений по 4 параметрам: идеальный партнер, это тот, с кем вы дружите (кого вы можете назвать своим другом не только и не столько, как в социальных сетях), кому вы доверяете (хотя, как можно дружить, не доверяя?), и с кем у вас есть взаимное влечение тела и ума (тоже – в индусском трактате о любви Aнaнгa Paнгa «Ветки персика»: «Втopaя чacть жизни пocвящaeтcя любви. Тpи иcтoчникa имeют влeчeния чeлoвeкa: Дyшa, Рaзyм и Тeлo. Влeчeниe дyши пopoждaeт дpyжбy. Влeчeниe yмa пopoждaeт yвaжeниe. Влeчeниe тeлa пopoждaeт жeлaниe. Сoeдинeниe тpёx влeчeний пopoждaeт любoвь»). Можно добавить от поэта («поэт в России больше, чем поэт»), что любовь – это «страх потери». И ещё, психологи говорят, что любовь («образы любви» – их столько, сколько людей на планете) делится на четыре фазы: сначала libido – влечение, потом eros – стремление к физиологической близости, затем – philia, или дружба, и в финале – аdаgе, или соединение во взаимном желании добра. В «Ветках персика»: «Кaкoвы нacлaждeния любви? Двa нacлaждeния дyши – пpичинeниe и тepпeниe. Двa нacлaждeния paзyмa – влeчeниe и oтдaвaниe. Тpи нacлaждeния тeлa – кacaниe, тpeниe и вcacывaниe. Тpи дoпoлняющиx нacлaждeния – вкyc, зaпax и цвeт. Кaкoвo cocтoяниe, вeдyщee к любви? Нaпpяжeниe и cтpacть. Кaкoвo cocтoяниe пpoизвoдимoe любoвью? Облeгчeниe и нeжнocть». К слову, по поводу указанного Л.П.Карсавин (религиозный философ) не только не отвергал (хотя как бы должен был), но также говорил о необходимости плотской составляющей «образов любви». В «Петрополитанских ночах» любовь является ключевой темой (и корреспондируется с «Ветками персика»): «Обладая любимой, он лишь познал и выполнил волю её быть обладаемой. Обладаемая, она обладала и познала, приняв в себя любимого. Здесь, в плотском этом слиянье завершается глубокое и полное взаимопроникновение нашедших друг друга душ, в нём едины душевность с телесностью, созидается новое истинное тело во Христа и во Церковь, повторяется воплощение Логоса в Невесте Его». (Ну, «созидается…» и далее – это, конечно, не материализм, а совсем даже «опиум для народа», за что автор и поплатился – погиб в 1952 г. в лагере)… Любовь, как понятие – в аппроксимации бесконечным количеством её образов в представлении людей (в прошлом, настоящем и будущем), как на иконах – лики бога, которого никто не видел…