Обсуждать с ним это сейчас казалось бессмысленным. Кстати, они уже говорили об этом когда-то. Впрочем каждый остался тогда при своём мнении.
– Я не убиваю людей, не убиваю! – продолжал отчаянно он. – и не надо так думать, если ты не заодно с полицейскими. Ведь ты не заодно?
В этот момент в её томных глазах цвета пасмурного неба появилась первая дождинка – такая же крупная и торопливая, какими были слёзы дождя.
– Но ты угрожал мне, – напомнила она тихо.
– А ты шантажировала меня, – отозвался он.
– Прости, я просто пошутила.
– Хорошие шуточки.
– Да вообще, о чём мы разговариваем!
– В самом деле… Люди, которые любят друг друга, говорят совсем о другом.
– О чём
– Наверное, о любви.
И она стала ждать, когда он скажет какую-нибудь приятную фразу в знак примирения…
Ждала, что может наконец признается в любви, чего не делал он ни разу за многие годы, сколько они знакомы. Или хоть как-то иначе сгладит эту неожиданную ситуацию. Хотя впрочем тут виновата была она и не следовало соглашаться встретиться с ним именно в этот день и в это время – понятно ведь было, в каком он появится состоянии… Женщина продолжала чего-то ждать, а он наклонился над своей чашкой и торопливо принялся доедать мороженое.
– Допивай кофе и пойдём, – бросил он, не глядя на неё.
Насте было всё равно, куда же они теперь пойдут.
Она просто встала первой и взяв куртку, висевшую на спинке стула, направилась к выходу. Шла медленно, давая ему шанс опомниться: догнать её или спросить, почему она уходит. Однако в зале кофейни застыла подозрительная тишина – ни его шаги, ни его голос не раздались за спиной. Только издалека, из кухни, тянулась старая песенка про оранжевого летнего короля. Впрочем в этот год такой король почему-то досадно редко включал фонтаны ультрафиолета.
***
Выйдя из кофейни, женщина прямо захотела раствориться в этом дожде – в этой серости и тоске, в которой помимо всего прочего скрывался страх. И страх этот был большой – такое огромное облако, разливающееся везде по городским улицам. Можно было слиться с ним и довериться судьбе, а можно – вернуться в кофейню и поговорить ещё с этим опасным и жестоким человеком, с которым она так опрометчиво поддерживала отношения.
Она раскрыла зонт, потому что дождь поливал сильно и уже ощущалось, как торопливо он распрямляет накрученные локоны её волос, пытается смыть несмываемую тушь с ресниц и лезет под блузку. Надевать куртку тем не менее не хотелось – всё-таки было лето. Зазвонил телефон и она понимала – никто кроме Виталия не может ей позвонить в этот момент.
Отвечать на звонок не хотелось, но всё же она ответила.
– Вот что ты творишь? Что? – прокричал он.
– Давай поговорим в другой раз, ты переволновался.
– Всё со мной нормально.
– Ты только сейчас заметил, что я ушла?
– Я сразу заметил, думал – пошла покурить.
– Опять путаешь меня с кем-то. Я не курю. И никогда не курила за все эти десять лет, что мы встречаемся.
Мужчина промолчал и в телефоне она услышала только торопливые глотки – он допивал кофе, возможно даже то, которое не допила она. А может – заказал ещё.
– Не понимаешь моих шуток, – отмахнулся он.
– А кто-нибудь понимает? Может и убьёшь ты меня тоже шутя?
В телефоне раздались короткие гудки.
Настя понимала, что снова сказала лишнее, однако разозлилась, что он разъединился, не попрощавшись. Явно он злился. Он злился всегда, когда она говорила что-нибудь компрометирующее по телефону – всерьёз опасался посторонних ушей. С другой стороны, может и правда его подслушивали. Может оставался он на свободе до поры до времени, просто потому, что его в самом деле не могли ни в чём уличить.
