– Ешьте, – спокойно и даже мягко произнес он, однако было очевидно, что это вовсе не просьба.
Из целой россыпи столовых приборов Анна выбрала подходящие нож и вилку и принялась отрезать кусочек от перепелки. Она затылком ощущала на себе взгляд протектора. Гесс, прежде чем снова опуститься на стул, сначала придвинул его ближе к Анне, смущая ту еще больше.
Стоически пытаясь это игнорировать, Анна открыла рот, положила на язык кусочек мяса и заставила себя жевать. А после, с усилием проглотив пережеванное, встретилась взглядом с Марион, которая выглядела не менее сбитой с толку. Продолжая есть, Анна растянула губы в улыбке, чтобы успокоить подругу. Марион улыбнулась в ответ и, немного расслабившись, вернулась к пирогу.
– Разбираетесь в столовом этикете? – Тихий голос заставил Анну вздрогнуть. Настолько тихий, что слышать могла лишь она.
Протектор сидел непозволительно близко. Если бы его сердце билось, Анна прямо сейчас почувствовала бы тепло. Но тепла в нем не было уже очень, очень давно.
– Здесь нет ничего сложного для человека, обладающего логикой, – борясь с эмоциями, вымолвила Анна как можно более ровным голосом.
– Неужели это логика вам подсказала взять нож в правую руку, а вилку – в левую?
Выдыхаемый протектором воздух преодолел прорези маски и коснулся шеи девушки, из-за чего на ее руках мгновенно высыпали предательские мурашки. От Гесса исходила незнакомая смесь ароматов: терпкая, резкая, холодная, как перечная мята, и что-то еще… Незнакомое, непонятное, неразгаданное.
Анна повернула голову и отчеканила в скрытое маской лицо:
– Я просто подсмотрела, как этими штуковинами пользуется леди Трексил. – И она одарила Гесса самой ядовитой улыбкой, на какую была способна.
– Быстро учитесь, – шелковая интонация протектора была так обманчива…
Когда он наконец отодвинулся и отвернулся, возобновляя беседу с графом и графиней, Анна судорожно выдохнула. А затем внимательно прошлась по остальным девушкам за столом. Помимо нее, правильно держали столовые приборы лишь Марион да еще парочка девиц. Остальные же ели кто во что горазд. Некоторые даже оставили столовое серебро нетронутым и пользовались только руками.
«В любом случае это еще ни о чем не говорит. Они могут играть и наверняка именно это и делают», – решила Анна.
Воспитанная аристократами беглянка так легко себя не выдаст. Хотя бы по этой причине Анну не должны подозревать.
Вскоре некоторые девушки так напились, что переговаривались, даже не удосужившись приглушить голос, и больше не подавляли приступы смеха. Анна следила за поведением гостий, пытаясь разгадать, которая из них притворяется, но под подозрение попали все, кроме Иветты и Марион.
По-видимому, тем же самым был занят и граф, поскольку через какое-то время он повернулся к протектору и как бы между прочим спросил:
– И которая из этих красавиц, вы предполагаете, дочь герцога Дайера?
«Вот оно! – По телу Анны пробежала нервная дрожь. – Дочь герцога Дайера, значит».
Гесс жестко пресек:
– Я предупреждал: не стоит поднимать эту тему в присутствии…
Анна оглядела собравшихся. Марион едва заметно кивнула, давая понять, что тоже обратила на это внимание. Остальные продолжали наслаждаться вкуснейшим ужином как ни в чем не бывало. Возможно, никто, кроме них двоих, этот диалог даже не услышал.
Спохватившись, граф театрально выпучил глаза:
– Ох, ведь точно! Какая оплошность! Прошу простить. Должно быть, супруга верно подметила, что с вином я сегодня перебрал. – Откинувшись на спинку стула, он похлопал себя по набитому животу и подмигнул Гессу: – Мы обсудим все это по-о-озже.
