Селена напряглась, а потом еле заметно покачала головой.
– Есть история об одном апостоле. Апостоле Бенте. Архангел вдохновил его на путешествие в тысячу миль через ледяные холмы. На берегу замерзшей реки он наткнулся на деревушку. И одна семья его приютила, хотя сама еле выживала, – традиции предписывали давать приют путникам. Однажды Архангел повелел Бенту перерезать горло их младшему сыну, который еще даже не начал ходить.
– Остановись, – прервала ее я со скучающим зевком. – Я знаю конец этой истории. Ребенок должен был стать тираном, верно?
Селена кивнула.
– Архангел хотел спасти страну от тирана, поэтому Бент убил дитя в колыбели. Откуда ты знаешь?
– У нас есть похожая история. Расскажи, как восприняла это семья.
– Когда Бент объяснил им божественную волю, они возрадовались. И тут же приняли веру в Архангела, став самыми пылкими его последователями.
– Ну еще бы. – Мне хотелось с отвращением покачать головой, но это было бы оскорбительно. – Значит, ты поступишь, как Бент, да? Убьешь младенца в колыбели, если я прикажу?
Селена поморщилась.
– Я…
Мой муж Пашанг и глазом бы не моргнул, убивая ребенка в колыбели, если это пойдет нам на пользу. Несомненно, даже получил бы удовольствие.
Поежившись от ужаса, я побыстрее свернула к более легкой теме:
– А что твоя вера говорит о милосердии?
– Милосердие для этосиан – это самое главное. Цессиэль, одна из Двенадцати ангелов, – это воплощение любви Архангела к человечеству. Он приказал ангелу творить милосердие на всей земле, где бы та ни ступала.
– Отец Хисти сказал, что Лат дарует милость милосердным. Его дочь даже назвала его милостью для человечества. – Я вспомнила одну из проповедей Вафика, посвященную жизни и высказываниям отца Хисти и Потомков. Они оказались не так просты, как я предполагала. Принимали трудные решения, но всегда поступали так, как считали правильным. – Но поверь мне, Селена, чтобы говорить о милосердии, нужно пролить немало крови. Не знаю, как это получалось у Тамаза. Иногда я скучаю по тем дням, когда беззаботно бродила по этому городу. Я не хотела взваливать себе на плечи такое бремя.
Она сочувственно улыбнулась. Я давно не видела ни у кого такой улыбки.
– Конечно, султанша. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы облегчить твое бремя. Взяв часть бремени на себя, я проявлю к тебе милосердие.
– Ты уже ясно дала это понять. Но в каком-то смысле от этого только хуже.
– Почему?
– Почему я не могу иметь хотя бы одного друга не благодаря золоту, страху или вере? – Я вздохнула, раздраженная собственной откровенностью. – Прости… мне не следовало жаловаться.
– Ничего страшного. Я понимаю. Я ведь принцесса. И знаю, каково это. Люди вроде нас не знают, что такое дружба.
– Ты слишком молода, чтобы быть настолько циничной.
– Как и ты.
– Это верно. И мне ужасно это не нравится.
Поколебавшись, она сказала:
– Я буду твоей подругой.
– Ты не можешь быть моей подругой. Ты связана со мной, считая, что так приказал ангел. Ты думаешь, что, служа мне, заработаешь роскошный дом в раю.
Экипаж подскочил на рытвине. Моя и без того израненная спина заныла. Я изо всех сил старалась не обращать внимания на боль, но она все равно отравляла настроение.
– Но я все-таки могу стать твоей подругой. Тебя оторвали от родного дома, как и меня. Заставили начать здесь новую жизнь, как и меня. Возможно, у меня возникли такие чувства, потому что мы похожи.
