Кроме того, Гнездилов собрался договориться с ракетчиками об объединении усилий. Их основное оружие для нынешних времен не годилось, но зато у них всегда много внимания уделялось охране объектов, поэтому если отрешиться от ракет, то во всем остальном они напоминали легкопехотные части.
Например, их бэтээры куда больше подходили для дальней разведки местности, чем гусеничные МТ-ЛБ[22] и «саушки»[23] артиллеристов. Гусеницы – штука такая, требуют регулярной профилактики и ремонта, равно как и катки, по которым они перематываются. А в последние годы в РВСН завелся даже свой спецназ, предназначенный для обезвреживания диверсионных и террористических групп, нацеленных на объекты. И такая группа спецназа как раз у соседей имелась, чего тоже со счетов сбрасывать не следовало.
Когда мы вышли из штаба и в сопровождении на этот раз уже помдежа дошли до машины, то обнаружили в багажнике десять ящиков «пятерки» и десять же хоть и не новых, но в отличном состоянии АК-74. Еще рядом с нами стояла военная «шишига», в которой за рулем сидел прапорщик, а в кузове – четверо бойцов. Эта машина шла за первой порцией продуктов с огородов колхоза, которую предусмотрительный Трофимович приготовил на сегодня. Но сам везти не стал, захотел, чтобы военные мелькнули в деревне, на глазах у жителей. Политик!
Подкатили два «уазика» со снятым верхом, в которых сидели восемь человек. Я поздоровался с командиром разведгруппы, капитаном Иваницким. Группа была сплошь из офицеров и прапорщиков, солдат в ней не было вообще. Одна и та же картина во всех частях: разбежались все, у кого семья не была рядом. Затем наша разросшаяся до четырех машин колонна вышла из ППД артполка и пошла на лесную дорогу.
9 мая, понедельник, утро
Банда, занимавшая свою бывшую зону, сделала выводы из того, что произошло прошлой ночью. Разведка артполка выявила два секрета со стороны ворот, при этом даже неплохо замаскированные. Уничтожать их сразу же не стали, вдруг они еще и регулярную радиоперекличку завели? Не хотелось поднимать тревогу раньше времени. Изменили маршрут подхода, обошли.
Нас было восемь, шестеро офицеров из артразведки и мы двое, вместе с Кэмелом, как уже бывавшие здесь ранее. С нами же отправились и Шмель, и Сергеич с Лехой, но и на этот раз они остались возле машин, вместе еще с двумя офицерами из учебного центра.
Когда мы все же заняли позиции, я оглядел зону в бинокль. В блеклых рассветных сумерках было видно, что наш ночной рейд даром не прошел, сгорели все автомобили, находившиеся на стоянке, но неподалеку от них появились уже два новых, оба – бортовые КамАЗы. Возле них теперь тоже стоял часовой, у караулки были еще трое, и заняты все вышки. Похоже, что весь оставшийся в живых личный состав противника образовал один большой караул. В зоне было тихо, на этот раз ни музыки, ни звуков, присущих попойкам, оттуда не доносилось.
Между забором жилой зоны и административной был газон, который теперь превратился в кладбище. Я насчитал восемнадцать могил, все с крестами из досок – очень неплохо. Будь такое на войне, можно было бы требовать ордена и еще что-нибудь, но там и противник был бы опытный, бдительный и трезвый. Здесь же мы появились, когда все пребывали в блаженной расслабленности. Поражение на мосту банду ничему не научило, потому что они наверняка решили, что кто-то прорывался мимо и о существовании лагеря не знает.
