Ну а теперь было поздно что-то предпринимать. Их судьба была уже не в наших руках, и где-то на позиции выходили три установки РСЗОБМ-21 «Град». В общей сложности до роты военных занимали позиции по периметру зоны, несколькими боевыми группами. После того как будут выпушены все сто двадцать снарядов, что займет двадцать секунд, эти группы сожмут кольцо вокруг зоны и добьют уцелевших.
Примерно еще через полчаса был дан сигнал общей готовности. «Грады» получили координаты, а негромкий лязг затворов автоматов с приборами бесшумной стрельбы завершил земной путь обоих секретов. Затем разведгруппа получила сигнал к отходу. Зона накрытия установки «Град» больше четырнадцати гектаров, на этом пространстве всем достанется. Три установки накроют всю территорию не слишком большой зоны «в три слоя», укрытий там нет, слишком капитальных зданий, способных уберечь от реактивных снарядов калибром сто двадцать два миллиметра, – тоже.
Я, признаться, на стадии подготовки операции удивился. Не расточительство ли отстрелять такое количество снарядов по сотне-другой уголовников, но мне сказали, что экономить планируется боезапас для ствольной артиллерии, как лучше хранящийся. Все же там лишь взрывчатка в герметичном объеме, и все. А у реактивной артиллерии имеется твердое топливо в ракетах, ему тоже особые условия хранения нужны, лучше уж их по делу израсходовать.
К тому же, под установками «Града» имеются грузовики «Урал». Когда запасы снарядов достреляются, их можно будет переделать во что-то полезное. Проза новой жизни.
Когда наша группа отошла на безопасное удаление, Иваницкий дал команду к началу операции. И вскоре в том месте, где располагалась зона, началось светопреставление. Вспышками разрывов осветилось все рассветное небо, дым и пыль поднимались огромной клубящейся шапкой, грохот стоял такой, что хоть уши затыкай. Длилось это ровно двадцать секунд, я засек по часам. Потом все затихло, и разбросанные вокруг периметра боевые группы начали движение к центру. Мы так и шли с группой Иваницкого, не торопясь, беспокоясь даже не о собственной скрытности, что тоже было немаловажно, а о том, чтобы между группами никто не проскочил за кольцо оцепления.
Двигались вдоль подъездной дороги, по правой ее стороне. Единственный противник, которого мы увидели на всем километровом маршруте движения, – двое представителей контингента, один – с оружием, второй – без оного, с сильно обожженным лицом и плечом. Обоих взяли в плен, на предмет допросить позже.
Когда подошли к самой зоне, то наткнулись на картину полнейшего разгрома и уничтожения. Засели в кустах, тоже изрытых воронками и выстриженных осколками, ждали сигналов от остальных групп, выходящих на позиции для последнего штурма. Все это время наблюдали за территорией зоны. Там не было ни одного неразрушенного здания, все корпуса, в которых, судя по всему, размешались деревообрабатывающие цеха, пылали кострами, там никто не мог спрятаться. Здание администрации колонии было снесено до основания, легковозводимые щитовые казармы, исполнявшие здесь роль бараков, тоже сгорели дотла. Все вышки были снесены, кирпичный домик КПП и караулки развален прямым попаданием.
За все время наблюдения заметили лишь троих выживших, которых застрелил снайпер. Зона прекратила свое существование. Но все же штурмовые группы провели там, в том, что от нее осталось, еще и жесткую зачистку, потому что многих из жителей зоны следовало убить повторно, чтобы они не разбрелись по окрестностям. Мы в ней участвовать не стали. Если честно, не хотелось, да и не было смысла. Там без нас разобрались.
