– Родных, близких, знакомых. Куда твоя Татьяна могла отправиться, да еще с ребенком.
– То есть вы что? Вы, все-таки, думаете, это она? Но зачем?
– Зачем, этого мы пока не знаем. Хотя, предположения могут быть разные, – Гоша подмигнул. – Но об этом потом. Сейчас займемся делом. Начнем с родных. Что тебе о них известно?
– Э-э… родители у нее… были, – выдавил Лариков.
– Родители у всех были, – кивнул Гоша. – А как насчет настоящего времени? Живы они? Где находятся?
– Мы, как-то никогда об этом… понимаете, мне своей мамы достаточно, зачем мне еще про чужих родителей… брат у нее есть, точно! Таня ему звонила как-то, при мне. Или это он ей звонил?
– Непринципиально. Что ты знаешь о брате? Имя, фамилия, адрес, телефон?
– Имя – Валик. Она его так называла, по телефону. Фамилия? Таня замуж, кажется, не выходила, значит, если она – Кораблева, то и он должен быть Кораблев. А отчество, тогда, Александрович.
Лариков на мгновение задумался и добавил:
– Это если он не двоюродный брат, конечно. Она просто сказала: брат. Без подробностей.
– Понятно, – судя по выражению лица, Гошке очень хотелось выругаться. – Брат Валик. Очевидно, Валентин.
– Или Валерий, – предположила я. – Тоже подходит.
– Или Валико. Если двоюродный, то вполне может грузином оказаться. Вышла мамина сестра за грузина и, пожалуйста, вот вам Валико.
– Нет, про грузинов Таня ничего не говорила, – непонятно почему, испугался Лариков. Или это хмурая Гошкина физиономия так подействовала на нашего клиента, что он даже грамматику забыл? – Грузинов быть не должно.
– И то хлеб, – нерадостно пробормотал напарник. И достал телефон: – Ниночка? Пошарь по базам, не найдешь ли данные на одного человечка. Записываешь? Предположительно Валентин или Валерий, предположительно Александрович, предположительно Кораблев. Предположительно, брат Татьяны Александровны Кораблевой. Возможно двоюродный. Еще что-нибудь? Ну-у, скорее всего, не грузин. Да, я тоже в экстазе. И я тебя обожаю. Конечно, подключай, какой разговор. Скажи, что за нами не заржавеет, сочтемся. Кстати, солнышко, по телефонным номерам что-нибудь есть уже? Совесть? Ну что ты сразу ругаешься? Подождем, куда мы денемся. Но ты, все-таки, пошевели там народ.
Закончив разговор, он убрал телефон и снова уставился на клиента.
– Что ж, кое-что мы выяснили. Приступаем к следующему этапу. Ты, Серега, теперь сиди здесь, на диване, а мы с Ритой осмотрим все, поищем следы. Но ты сиди тихо. Смотреть можешь, а мешать – ни-ни!
Я сумела сдержать усмешку. Не так давно, во время рутинного осмотра помещения супруга нашего клиента, довольно нервная, к слову сказать, дамочка, сорвалась со своего места и бросилась на Гошу. Действуя зубами и ногтями, она попыталась отобрать у Гошки небольшой пакет, который он достал из-под крышки роскошного пианино «Petroff» – по наивности своей, хозяйка, очевидно, считала это место особо хитрым тайником. Мой напарник, как вы могли заметить, не страдает от приступов излишней деликатности в присутствии дам. А уж когда ему пытаются выцарапать глаза, он, не задумываясь, отбрасывает в сторону правила «благовоспитанного джентльмена». Бить жену клиента он, конечно, не стал, но скрутил так быстро и качественно, что она только сучила ножками, да слабо попискивала. В столь бурной реакции хозяйки не было никакой необходимости – пакет содержал фотографии, довольно интимного свойства, но нас, по нашему делу, нисколько не интересующие. Гоша вовсе не собирался рассматривать их, смакуя подробности, а тем более, пытаться стащить потихоньку пару снимков. Как он заявил дамочке (все еще придерживая ее за правую руку, заведенную за спину): «Я предпочитаю «Плейбой», там девочки моложе и симпатичнее». Она вспыхнула, но повторить нападение на грубого детектива, не решилась.
