Две недели спустя, сидя в рассеянности и скуке своего отдельного кабинетика конторы «Леттерблер, Лемсон и Лоу, юридическая служба», он был вызван главой фирмы.
Старый мистер Леттерблер, аккредитованный советник юстиции и юридический консультант трех поколений лучших семейств Нью-Йорка, восседал за своим красного дерева столом в состоянии явной озадаченности. Чем больше поглаживал он свои узкие седые бакенбарды, ерошил седоватые пряди волос, падавшие на выпуклый, с густыми бровями лоб, тем большее сходство он приобретал, как казалось его легковесному младшему партнеру, с семейным доктором, не знающим, как классифицировать симптомы болезни пациента, и крайне этим обстоятельством раздосадованным.
– Мой дорогой сэр. – Он всегда обращался к Арчеру не иначе как к «сэру». – Я вызвал вас, чтобы просить вникнуть вас в одно небольшое дело, в которое до поры не хочу посвящать ни мистера Скипворта, ни мистера Редвуда.
Упомянутые джентльмены были двумя другими старшими партнерами фирмы, ибо, как это всегда и происходит у нас в Нью-Йорке, со старыми, долгое время существующими юридическими объединениями, все партнеры, указанные в названии и на вывеске, давно почили, а мистер Леттерблер, к примеру, в профессиональном плане являлся как бы собственным внуком.
Он откинулся на спинку стула и озабоченно нахмурился:
– Ввиду обстоятельств семейного свойства… – продолжал он.
Арчер встрепенулся.
– Касающихся семьи Мингот, – с улыбкой пояснил мистер Леттерблер и слегка поклонился. – Миссис Мэнсон Мингот вчера призвала меня к себе. Ее внучка графиня Оленска желает начать бракоразводный процесс со своим мужем. В мои руки передан ряд документов. – Он сделал паузу и побарабанил пальцами по столу. – Будучи осведомлен о вашем готовящемся бракосочетании и будущем вхождении в это семейство, я бы хотел посоветоваться с вами… обсудить это дело, прежде чем предпринимать дальнейшие шаги.
У Арчера застучало в висках. Со времени его визита к графине Оленска он видел ее лишь раз и еще раз в Опере, в ложе Минготов. За этот период ее образ успел потускнеть и отступить на задний план, потому что его оттеснил, вновь заняв свое законное место, образ Мэй Уэлланд. О разводе графини он знал лишь из случайного замечания, брошенного Джейни. Замечания, на которое он не обратил внимания, посчитав за безосновательную сплетню. Теоретически же сама идея развода была ему чужда и отталкивала его едва ли не меньше, чем отталкивала она мать.
Он испытывал досаду оттого, что мистер Леттерблер (несомненно, с подачи престарелой Кэтрин Мингот) так явно и беспардонно хочет втянуть его в этом дело. В конце концов, для этой цели в семействе Мингот имеется немало других мужчин, а он не Мингот и пока еще им даже и не родственник.
Он ждал, что еще скажет старший партнер. Мистер Леттерблер отпер ящик и достал оттуда пакет:
– Если вам будет угодно ознакомиться с этими бумагами.
Арчер сдвинул брови:
– Простите, сэр, но именно ввиду моего возможного в скором времени родства я предпочел бы, чтобы вы проконсультировались с мистером Скипвортом или же с мистером Редвудом.
Мистер Леттерблер, казалось, удивился и даже слегка обиделся: младшему партнеру неподобает с ходу отвергать подобные поручения, это необычно и странно.
Он поклонился:
– Я уважаю вашу щепетильность, сэр, но в данном случае, думается мне, простая вежливость требует, чтобы вы выполнили мою просьбу. Собственно говоря, это прошу даже не я, а миссис Мэнсон Мингот и ее сын. Я виделся с Ловелом Минготом, как и с мистером Уэлландом. Они оба назвали вас.
