Эпоха перемен. Моя жизнь - страница 3

Нашу семью, как и многие другие, целинная эпопея не обошла стороной. Изначально мама, папа, моя старшая сестра и я жили в городе Свердловске, ныне Екатеринбурге. Наша жизнь была устроенной и благополучной, даже учитывая сложные послевоенные годы. У моего отца успешно складывалась заводская карьера: он был специалистом по холодной обработке металла в отделе главного конструктора Уралмашзавода. Но в самом начале освоения целины его, человека, не имевшего никакого отношения к сельскому хозяйству, отправили в Западную Сибирь в качестве главного механика машинно-тракторной станции. Тогда я был ещё совсем маленьким, мне не было и трёх лет, поэтому я плохо помню наш переезд из большого промышленного города в сельскую местность. Но я точно знаю, что он коренным образом поменял уклад нашей семьи.

Сначала мы обосновались в деревне Усово. Своего дома у нас не было, и нас поселили в дом сибиряка Осипа и его матери. Моим первым осознанным воспоминанием стал деликатный случай: я, стоя на высоком деревянном крыльце, писал во двор. За этим невинным детским занятием меня застала мама Осипа и криком известила, что за такое Осип надерёт мне мягкое место. Мне такие угрозы пришлись не по душе, и я предпочёл спастись бегством.

Спустя некоторое время нам дали отдельную квартиру в четырёхквартирном доме, в ней была спальня и отдельная большая комната, в центре которой располагалась русская печь. Моя любознательность и исследовательский интерес были сильны с раннего детства, что периодически выходило мне боком.

Как-то раз мы с другом из соседней квартиры решили развести огонь прямо дома, потому что нам очень захотелось печёной картошки. Сначала мы просто зажигали спички и вставляли их в картофель, что, естественно, не приносило желаемого результата. Тогда мы нашли тазик и принялись разжигать в нём костёр. В тот самый момент домой вернулась моя мама. Она уничтожила наш план на корню: тем же тазиком она воплотила в жизнь ранние угрозы мамы Осипа и, конечно же, уберегла и нас, и жильцов дома от возможного пожара.

Воспоминание об этом наказании было ярким, но, увы, недолгим, и урок мною был усвоен не до конца. В скором времени с тем же приятелем мы снова решили разжечь костёр, на этот раз на улице. В степи лес был большим дефицитом, поэтому сарайчики для скота делали из двухслойных жердей, между которыми набивалась солома, что делало конструкцию очень пожароопасной. Мы с товарищем набрали побольше соломы, положили её поближе к сарайчику, чтобы ветер не мешал нам разжигать костёр, и подожгли её. Солома загорелась очень быстро, впрочем, как и сам сарай. Мы испугались и убежали, хорошо, что пожар вовремя заметили взрослые. Целая толпа людей, в том числе мой отец, боролась с огнём достаточно продолжительное время. Это воспоминание до сих пор запечатлено в моей памяти словно фотография: папа тушит пожар, который затеял я. На этом я закончил историю с кострами.

В 1954 году, когда мне было три года, произошло историческое событие, последствия которого каждый из нас ощущает до сих пор: Никита Сергеевич Хрущёв передал Крым из состава России в состав Украины. Несмотря на свой юный возраст, я запомнил разговоры мужчин, которые крайне негативно отнеслись к такому решению:

– Этот Хрущ разбазаривает страну. Чего ради он передал Украине Крым?

Раньше я никогда не слышал от взрослых осуждения действий правительства, но именно с этим решением простые работяги из глубинки были не согласны. Люди, жившие в маленькой сибирской деревне, были не слишком образованны и весьма далеки от политики, они никогда не рассуждали на эти темы, у них были другие заботы. Я запомнил эту негативную реакцию, критику в адрес руководства страны, именно потому, что она была необычной и шла вразрез с общим спокойным социальным фоном. Я вспомнил об этой реакции через многие годы, когда вопрос снова стал актуальным.