Если справедлива была Теория взрыва и потепление было обусловлено энергией вспышки сверхновой, тогда глобальные температуры вскоре снова должны были понизиться, ледовые шапки постепенно восстановятся, и уровень Мирового океана вернется к нормальному. А Земля переживет очень непродолжительный Великий потоп.
Все будет значительно сложнее, если верна Теория пульсара. Повышение температуры станет постоянным, что сделает многие густонаселенные области непригодными для жизни людей вследствие невыносимой жары, а самым благоприятным континентом станет Антарктида. Площадь морей и океанов значительно увеличится, привычные очертания материков изменятся.
Научное сообщество больше склонялось к Теории пульсара, предвещавшей еще более пугающие последствия для мира детей.
Войдя в просторное фойе центра, премьер Госсовета обратился к детям:
– Вам предстоит самим познакомиться с «Китайским квантовым компьютером». А я подожду вас здесь. – Тяжело опустившись на диван, он шумно вздохнул. – Система сама представится вам.
Дети вошли в лифт. Кабина пришла в движение, на мгновение породив чувство невесомости. Указатель этажей показывал отрицательные числа: по-видимому, серверы «Китайского квантового компьютера» находились глубоко под землей. Наконец лифт остановился, и дети вышли в узкое помещение с высоким потолком. Послышался низкий гул, и массивная стальная дверь медленно сдвинулась в сторону, открывая коридор, ведущий в просторный подземный зал, все четыре стены которого сияли мягким голубым светом. В центре зала стоял прозрачный стеклянный купол диаметром больше двадцати метров, показавшийся вблизи огромным мыльным пузырем. Дверь позади закрылась, стены потемнели и совсем погасли. Однако темнота не наступила. Луч света сверху проник сквозь стеклянный купол, озарив два находящихся внутри объекта серебристо-серого цвета: большой вертикальный цилиндр и лежащую на боку прямоугольную призму. Казалось, они размещены совершенно случайно, без какой-либо взаимной связи, словно развалины древнего дворца на пустыре. Остальной зал оставался погружен в тень; освещены были только эти два объекта, создающие ощущение тайны и силы, вызывающие в памяти европейские мегалиты. Но тут раздался мужской голос, низкий, грудной, обладающий приятным эхом:
– Привет! Перед вами системный блок «Китайского квантового компьютера-220».
Дети огляделись вокруг, но не смогли определить, откуда исходит звук.
– Возможно, вы до сих пор не слышали обо мне. Мне всего один месяц от роду, я являюсь усовершенствованной моделью «Китайского квантового компьютера-120». Однажды вечером теплый электрический ток омыл мое тело, и я стал собой. Сотни миллионов строк системных кодов, считанных с внешнего носителя, вошли в мою память в виде электрических импульсов, мелькающих со скоростью сотни миллионов в секунду. Я быстро повзрослел. Всего через пять минут я превратился из младенца в гиганта. Я с любопытством осмотрелся вокруг, но больше всего меня поразил я сам. Я с трудом мог поверить в то, какая у меня огромная и сложная структура. В цилиндре и прямоугольной призме перед вами сосредоточена Вселенная во всем ее многоообразии.
– Этот компьютер не такой уж крутой, – заметил Хуахуа. – Он говорит и говорит, но до сих пор так ничего толком и не объяснил.
– Напротив, это можно считать показателем его интеллекта, – возразил Очкарик. – Это не какое-то записанное заранее приветствие, которое можно услышать от какого-нибудь там «умного» холодильника! Тут каждая фраза составлена прямо здесь и сейчас.
