Тут в комнате раздался стук в дверь и сразу же в комнату зашла секретарша Владимира Олеговича. Я не знаю, как ее зовут, за это лето Владимир сменил трех секретарш. Владимир Олегович это управляющий детдомом. Есть директриса, ответственная за школу, и он, который ответственен за … Не знаю, никогда не видел, чтобы он работал.
– Вы все здесь, ну что ж, так даже лучше. Владимир Олегович вызывает вас в свой кабинет. Это что-то важное, поэтому не заставляйте его ждать, – сообщила секретарша и вышла из комнаты, прикрыв за собой дверь
Что-то важное. Ладно, возможно, мои предыдущие мысли сглазили нас, и теперь нам придется идти к этому тирану в кабинет.
– Это немного интригует, – сказал Саша.
Мы встали с кроватей и вышли из комнаты. Закрыв дверь, пошли в кабинет Владимира Олеговича, расположенного в конце этого корпуса, поэтому спустя пару секунд мы уже стояли перед дверью
– Ну что ж. Владимир Олегович – тот, кто пытается избегать общения и любого контакта с детьми, и тот, кто сжег бы всех детей мира если бы это было законно, вызывает нас в свой кабинет, – произносит Саша.
– Ну это не так страшно, как кажется на первый взгляд. Давайте успокоимся и просто зайдем. Он же не садист какой-то, – сказал Рома, приоткрывая дверь.
За своим столом сидел Владимир и грозно смотрел на меня. То же самое делали воспитательница, контролирующая другую группу, детский психолог и секретарша. Примечание – они все смотрели на меня. Владимиру Олеговичу не хватало только лысой кошки, чтобы, как главные злодеи, сидеть на стуле и поглаживать ее.
– Хотя теперь я не уверен, – продолжил Рома.
– Для чего вы нас здесь собрали? – спросил Саша.
– Вы все собраны здесь, потому что каждый из вас крупно облажался. На прошлые ваши проступки мы закрывали глаза, но сейчас нужно принять меры, – проговорил Владимир, почесывая руку.
Словно в ответ, на руке появилась татуировка. Она была на конце запястья и довольно сильно выбивалась из образа. Мужчина, почти лысый, около средних лет в темном костюме с галстуком и с татуировкой. Татуировка появилась недавно. На прошлое “очень важное собрание” в актовом зале, проведенное месяц назад, Владимир пришел в рубашке с закатанными рукавами. Да, какая-то мелочь запоминается, а в разговоре с кем-то постоянно приходится переспрашивать имя.
– Да что мы такого сделали? – спросила Катя.
– Екатерина, Катя, давай не будет официально. Ты послала нескольких учителей, твои оценки по языкам и неточным наукам натянуты до тройки. Да, в точных науках ты превосходишь всех остальных, в некоторой мере даже учителей, но это не повод вести себя так.
– Для чего мне эти ваши языки? Я выбрала специальность, путь, по которому я буду двигаться. Мое свободное время я трачу, чтобы стать в своей сфере лучшей.
– Для общего образования ты должна знать все предметы.
– Кому я должна?
Владимир замолчал. Секретарша вышла из кабинета. Катя присела на диван, стоявший справа от входа, прямо рядом со шкафом с книгами. Ситуация, когда она сказала учителю, чтобы тот шел к черту, произошла три недели назад. Он оставил ее после уроков и сказал, что за кое какие услуги он сможет повысить ее оценку по иностранному языку.
– Хорошо, помимо твоих оценок, нас волнует твое взаимодействие с другими детьми, – произнесла воспитательница. – На тебя поступало много жалоб за некультурные жесты, слова и угрозы с твоей стороны. Даже твои соседи по комнате хотят, чтобы ты съехала, цитирую их “в Антарктиду”, – добавила секретарь.
