Местрен неожиданно замолчал. Он обернулся и посмотрел на огромный силуэт Алгорана, возвышающийся над городом. Он долго смотрел на него. А потом вновь обернулся к Сартаалу и заглянул ему прямо в глаза, указывая на демона обжорства.
– Когда мы дойдём до южного побережья, когда мы убьём последнего из алтеидов, кого будет жрать Алгоран? – спокойно спросил он, растягивая каждое слово. – Этот вопрос не даёт мне покоя. И я нахожу только один ответ: он будет жрать всех нас. Можно было бы вновь сшить его пасть железным тросом. Но, боюсь, теперь он слишком велик. А когда мы дойдём до юга, он станет ещё больше. Наверное, даже тогда Велиар смог бы его победить. Но я не поставил бы и дохлой мухи на то, что Первый Демон станет нас спасать.
Сартаалу не нравился этот разговор. Он поморщился и стал нервно перебирать свои длинные узловатые пальцы. Местрен знал это, но упорно возвращался к этой теме раз за разом.
– Я понимаю, что ты хочешь сказать. И я знаю, что ты прав, – вкрадчиво ответил он, старательно подбирая слова. – Велиар хочет уничтожить всё и всех. И мы все для него лишь инструмент, лишь средство. Порой мне кажется, что наш внешний облик – это ловушка. Наша внешность столь разительно переменилась, дабы у нас не было пути назад, чтобы мы не смогли вновь предать и вернуться обратно, на сторону алтеидов.
– Конечно, ты всё понимаешь. Иначе бы нам не о чем было с тобою говорить, – Местрен улыбнулся. Сартаал поймал эту улыбку и позавидовал ей: она была такой правильной, такой красивой – как у алтеида. А потом взмахнул рукой, обводя разрушенные сады Серенаи. – И ты как всегда заглядываешь глубоко, но не достаточно. Наша внешность – лишь следствие. А причина – это наши пороки. Пороки являются той ловушкой, о которой ты говоришь. Они не пустят нас назад.
Они вновь замолчали. Местрен смотрел вперёд неподвижным взглядом. Сартаал надеялся, что и сегодня они не озвучат вывода, который напрашивался из их разговора.
– Адрион мог бы найти баланс. Он разумный мальчик. Он желает власти, желает победы в войне. Но он осознаёт бессмысленность полного уничтожения мира. А я хочу жить, Сартаал, – при этих словах голос белого демона дрогнул. Он неожиданно сжал руку своего собеседника. Сжал крепко, до боли. А потом заглянул в его глаза. – И, думаю, ты тоже. Быть может, у нас ещё сохранились души, которым будет уготован уголок в Замбулле. Но существование в том мире ещё хуже полного забвения. Я не хочу отправляться в царство Селехэт.
Сартаал почувствовал настоящий страх, исходящий от своего друга. Неуверенно он положил ладонь поверх белых пальцев и постарался ответить на его взгляд.
– Я говорил с Адрионом. Много раз я затевал этот разговор, – ответил он. – Но мальчик не пойдёт против своего отца. Он сам боится его. Но он и восхищается им. Не может идти и речи о том, что он ослушается Велиара.
– Похвальная преданность сына отцу, – усмехнулся Местрен и отпустил его руку. – Быть может, стоить сделать выбор вместо принца?
Что-то звонко оборвалось в голове Сартаала, словно струна. А в груди растёкся предательский холод. Вот его друг и сказал то, что не надо было произносить вслух.
