Но Лизов знал, что ему надо.
– Чтобы через три дня не было этих спекулянтов! Все гнезда спекуляции уничтожить! Не то пеняй на себя!
Начальнику милиции оставалось только сказать: «Есть» и выйти из кабинета.
На следующий день началась война с теплицами. Под вой баб и матерщину мужиков сооружения из полиэтиленовой пленки, проволоки и досок крушили защитнички правопорядка. Многим из них было это дело не по душе, но служба есть служба.
Через три дня Лизов отрапортовал в обком об изыскании резервов рабочей силы для сельскохозяйственных работ и усилении борьбы со спекуляцией на 240 процентов.
В обкоме сутки молчали, но, поразмыслив, одобрили. Областная газета обосновала действия, подвела политический базис и похвалила Лизова.
Второе мероприятие, и как оказалось главное, Лизову подсказала центральная пресса. Имя профессора Углова не сходило со страниц газет того времени. Его заметки о вреде алкоголя тревожили душу беременных женщин и партработников. Слова «отравленный алкоголем генофонд нации» входили в обиход телевизионной жизни.
Почувствовав особую перспективность борьбы с алкоголизмом и пьянством, Лизов начал действовать на следующий же день после изучения знаменитого постановления ЦК «О мерах по борьбе с…», ну, в общем, с пьянством.
Собрав верные кадры, перекочевавшие через несколько месяцев после его назначения из комсомольских кабинетов в райкомовские, Лизов высокопарно обрисовал и одобрил линию ЦК и напоследок спросил:
– Ну, товарищи руководители, чем будем отвечать на постановление ЦК? Что мы можем сделать на нашем участке работы? Прошу, высказывайтесь.
Тема кадрам была близка, однако совсем не в том плане, чтобы активно со всем этим бороться. Особого энтузиазма она не вызывала. Поэтому фантазии комсомольско-райкомовских работников хватило на рейды по злачным местам, борьбу с самогоноварением, лекции о вреде алкоголя в клубе, а также во время политинформации в первичных организациях.
– Нет, дорогие соратники, так дело не пойдет! – ответил Лизов на это мелкотемье. – Партия начинает не кампанию по борьбе с несколькими отщепенцами, а борьбу за нравственность народа. Наша задача быть в первых рядах.
Начиная говорить, Лизов и сам толком не знал, чем закончит, но в процессе словоблудия он вдруг представил себя в роли И. В. Сталина, его захлестнула мания величия и грандиозности открывающихся перспектив. Он осознал впервые свои властные возможности, речь его стала неторопливой, движения плавными, и ему показалось, что в руках его дымится трубка.
– Наша задача, товарищ Горюшев, – в обращении Лизова к главному снабженцу района послышался даже сталинский акцент, известный Лизову по кинофильмам, – не в лекциях для пьяниц в медвытрезвителе, хотя и этим заниматься надо, наша задача в ликвидации всех источников пьянства.
– В смысле? – Горюшев ничего не понял.
– В смысле прекращения продажи алкоголя на территории района полностью!
– А план?
– А план, товарищ Горюшев, мы с вас спросим. Только делать его на водке и спаивать народ – строитель коммунизма – партия вам больше не позволит.
За пять минут Лизов прекратил продажу спиртного в ресторанах, кафе, магазинах.
– Виталий Ильич, – заметил начальник милиции, – самогонку гнать начнут.
– Сахар с сегодняшнего дня выдавать по талонам, три килограмма в месяц на человека, – подытожил глава райкома. – Вопросы есть?
Вопросы были, но задавать их присутствующим совсем не хотелось.
