Эра Безумия. Песнь о разбитом солнце - страница 11

– Василий Иванович, что же вы делаете? Вам же нельзя расхаживать по дому после произошедшего… Побойтесь, еще совсем недавно за сердце хватались.

Старик печально улыбнулся, словно посмотрел в глаза вечности, затем гордо поднял голову и посмотрел на нее сверху так, что мурашки пробежали по ее спине. Графиня Усурова, очевидно, не осознав своей ошибки, надменно приподняла светлую тонкую бровь. Анна, наблюдавшая за этим немым противостоянием двух поколений, невольно начала вспоминать о сегодняшней встрече с Лагардовым, мечтательно смотря в белый потолок и подперев подбородок рукой. Она не могла забыть столь притягательный образ Александра Леонидовича, его светло-голубые глаза, таящие в своей глубине умиротворение, нос, имеющий особый шарм, блистательную улыбку, наполненную искренностью.

От размышлений ее отвлек хриплый голос мужчины:

– Я, Мария Романовна, не настолько стар и глуп, чтобы выслушивать нравоучения своей невестки, решившей ни с того ни с сего заняться воспитанием дочери.

– Как вам будет угодно, граф! – прорычала женщина, собираясь уже выйти из комнаты. – Я просто хотела, чтобы о нашей семье не говорили в свете всякие пошлости. И все же, я вынуждена вас попросить поговорить с ней. Может быть, вас она послушает.

Графиня ушла, оставив дедушку наедине с внучкой. Мужчина приблизился к Анне, ласково проведя рукой по ее щеке и заправив за ухо небрежно свисающий локон. Девушка прильнула губами к ладони старого графа, поцеловав ее и прошептав «Спасибо». Она устремила на него полный детской радости взгляд – как сильно он изменился за шесть лет: седые волосы, еще некогда серые, теперь окончательно побелели, серые глаза – выцвели, морщины, прежде слабо сковывавшие лицо, стали намного глубже и заметнее, лицо, не утратившее прежнего легкого загара, покрылись старческими пигментными пятнами. Он изменился… как и все остальные: как Александр Леонидович, как Анастасия, как ее мать и отец, как все прочие родственники, которых она так давно не видела. Правда, Василий Иванович не только значительно постарел и ослеп на правый глаз, но и потерял любимую супругу, что не могло не сказаться на его здоровье.

– Дедушка, прости, что тебя побеспокоили… – неуверенно произнесла Анна.

– Ничего, Анечка, ничего страшного. – Граф погладил ее по голове. – Лучше скажи мне, что у вас происходит.

– Все хорошо, дедушка.

Девушка замялась, она не знала, что еще сказать ему, дабы успокоить и доказать, что ничего страшного не случилось. Хотя, это она так считала… на самом же деле все гости уже начали обсуждать ее и Лагардова, постепенно распуская слухи об их романе.

– Аня, – Василий Иванович хитро прищурился и погрозил ей пальцем, – не обманывай меня! Если я ничего не вижу правым глазом, это еще не значит, что я полностью ослеп. У меня еще левый есть, и благодаря нему я все прекрасно замечаю.

– Но… – девушка хотела что-то возразить.

– Не перебивай. – Спокойно сказал граф. – Что это ты так к Александру Леонидовичу льнула? Не влюбилась ли?

– Что за вздор, дедушка? Нет… вовсе нет! – отойдя к окну, ответила Анна.

– Милая моя, – мужчина сел на стул возле зеркала, печально взглянув на свое отражение, – за семьдесят лет жизни я многое повидал, поверь, многое… И ты представить себе не можешь, что я уже научился предсказывать будущее нашей семьи. Ведь, если припомнить, то именно я пророчил брак твоей тетушки Татьяны Романовны, именно я предсказал ссору между моими сыновьями… И все было за много лет до этих событий.