Он включил основной свет, зажёг ручную лампу и достал микроскопические инструменты.
– Пьер, это наше с вами основное дело. Каждый вечер мы должны проверять сохранность картин. Для этого необходимо досконально осматривать их на наличие мелких соринок, пылинок и очищать их так аккуратно, насколько это возможно. Смотрите внимательно за всеми моими манипуляциями, а завтра уже попробуете сами осмотреть одну из них.
Пьер кивнул в знак согласия, окидывая взглядом количество работ. Их насчитывалось всего четырнадцать. И недоумевая, отчего старик столь кропотливо принялся за осмотр картин, думал про себя, что это займёт всего каких-нибудь пятнадцать минут.
Спустя час половина картин всё ещё не была осмотрена и очищена. Пьер, уставший, начал проситься пойти домой, сказав, что уже и так ход работы ему ясен. Но старик не позволил ему уйти, попросив остаться до конца.
– Терпение, молодой человек, формируется временем. Это любопытнейшее занятие, и расслабляющее. Стоит только приноровиться. Со временем вы освоитесь и привыкнете. У нас пока что с вами есть ещё время научиться всему. Кстати, если вам поднадоело просто наблюдать, вы можете пока воспользоваться моим письменным столом и начать своё ознакомление с трудами мсье Робэра.
Пьер послушался старика, усевшись поудобнее за письменный стол, открыл на первой попавшейся странице огромную и толстенную книгу, написанную от руки.
«Время оставляет опечаток, но стоит лишь хоть раз забыть,
Как неизменно угасает та жизнь, в которой растворим».
Пьер зачитал вслух две строчки и вопросительно посмотрел на старика.
– О, это, мсье Нуаре, как раз-таки о том, что я сейчас делаю. Что наше с вами дело заключается в каждодневном очищении картин. Очищая их, мы тоже проходим путь очищения. И становимся более терпеливыми и уравновешенными натурами. Вам это определённо пойдёт на пользу, – Этьенн, не отвлекался от своего дела, – вы лучше начните с самого начала читать. Я вам буду всё разъяснять по ходу чтения.
Пьер открыл книгу с самого начала. И начал читать…
Пережив очередную метаморфозу внутренних переломов, Пьер стал привыкать к тому, что видел ночами во сне, днём видел на картине. Вечерами он ходил к старику Этьенну в лавку познавать, обучаться всем тонкостям и самосовершенствоваться. Что днём, что ночью, его ничто не омрачало.
Сон, в котором он видел одно и то же, постепенно начал доставлять ему всё больше удовольствия. Он снова начал разговаривать и ласкаться с девушкой, которую сам же проиллюстрировал в своей работе. Она была не просто воплощённой мечтой, она была уникальной, привлекательной, сексуальной и манящей. Пьер начинал влюбляться в неё ещё с большей силой. Несмотря на то, что она была нарисована его рукой, и даже аромат от тела был с примесью красок, что ещё больше нравилось Пьеру, она стала для него единственной. Той, которую уже никто не смог бы переплюнуть в обыденном настоящем мире. У неё был свой характер и повадки. И даже порой она обращала внимание на то, как ему следовало бы себя вести в её обществе. И, как водится для большинства женщин, старалась изменить Пьера в лучшую сторону. Словом, красота, характер и натура – всё в ней бесконечно манило его. Он мог покрывать поцелуями всё её тело до тех пор, пока не прозвенит будильник. Они проводили время, не слезая друг с друга, а после наслаждались приятными беседами. Он начал раскрываться и рассказывать ей о том, откуда он приходит. А она слушала внимательно и сосредоточенно, раскрыв свои алые губки в восхищении.
