Иногда на пути по-прежнему встречались деревеньки, хотя теперь совсем крошечные и вовсе не похожие на те, что они видели в долине. Люди в высокогорной местности были ниже ростом, с более густой растительностью на теле, а их убогие хижины были сложены из гнутых ветвей с натянутыми на них звериными шкурами. Фрэи обитали в простых глинобитных домишках, носили скромные повязки и имели не слишком заостренные уши. На удивление высокие дхерги скрывались в пещерах. Встретилась им и еще одна раса, странные существа в красных мантиях, с огромными глазами и длинными руками. Все они кололи камни и строгали палки, гневно сверкая глазами. А потом на долгое время и деревни, и люди иссякли. Поднявшись еще выше, путники оказались в девственных, никем не заселенных диких землях.
В горах дорога сделалась ýже. Раньше пятеро могли идти в ряд; теперь же им приходилось шагать друг за другом, пробираясь через извилистые ущелья и вдоль уступов, откуда открывались потрясающие виды на долину.
Что будет, если я упаду? – спросила себя Мойя. – Пролечу тысячи футов, ударюсь о землю, а дальше что? Встану и пойду? Просто начну все сначала?
Еще выше земля оказалась покрыта снегом, и Мойя, вглядываясь в бледное небо, подумала:
Был снегопад? Или же снег здесь никогда не тает?
Преодолев очередной подъем, они увидели огромную крепость. Каменное сооружение не было врезано в склон горы, как Нэйт, и не стояло на вершине, как Авемпарта. Замок Рэл сам был горой. Вдвое больше Мэдора, крепость упиралась в облака, которых Мойя раньше не замечала. Лес черно-белых шпилей из обсидиана и алебастра дерзко пронзал серое небо. Совершенные башни, похожие на копья, напоминали оружие, бившее по самой природе подземного мира. Создатель замка вложил в него ярость, сделал его свирепым символом неповиновения. В царстве мира и смирения Замок Рэл напоминал облеченное в камень ругательство. Но Мойя вынуждена была признать его красоту. Таких прямых линий и точных изгибов она никогда не видела. Вся конструкция обладала настолько идеальным равновесием, что Мойя против воли улыбнулась. Ей никогда не доводилось созерцать ничего более прекрасного и в то же время пугающего – словно красивый цветок, целиком состоящий из шипов.
– Ух ты! – Тэкчин вытянул шею, пытаясь разглядеть вершину. – Впечатляет.
Выступив вперед, Дождь разинул рот.
– Само совершенство.
– Он меня пугает, – сказала Брин.
– Есть такое дело, – согласился Гиффорд.
– Вот Врата Нифрэла. – Роан указала туда, где заканчивалась дорога.
Прямо напротив ворот замка возвышалась огромная арка, а в ней – как будто лист черного стекла. Подступ к вратам преграждала небольшая группа одетых в серое существ.
– Наверное, теперь жалеешь, что оскорбила Эзертона, а? – спросила Тресса Мойю.
– Ой, как будто ты поступила бы иначе!
– Ты что, гордишься тем, что такая же дура, как я?
Мойя открыла рот, но поняла, что ответить нечего.
– Что будем делать? – спросила Брин.
– Сколько их там? Двадцать? Тридцать? – спросила в ответ Мойя.
– Сколько у тебя стрел? – поинтересовался Тэкчин.
– Восемь.
– На сей раз они вооружены, – заметил Гиффорд.
Выстроившись в шеренги, стражники направились в сторону путников. Они не бежали, не торопились, двигались медленно, не нарушая идеального строя.
Мойя нахмурилась, повернулась к Тэкчину и вздохнула:
– Арион сказала, что Дроум вообще-то добродушный, так?
– Да.
– И мы не знаем, зачем он хотел нас видеть. Может, все не так уж плохо?
