– Молодец, Карл, – хлопнул его по плечу Вольфгер. – В самую точку. Давайте всё-таки постараемся сначала сами разобраться, что происходит. Начинай, отец Иона.
– Н-ну… Понимаете… Я и сам-то не очень… – забормотал монах и опять открыл Библию. Вот, слушайте:
Истинно говорю вам: есть некоторые из стоящих здесь, которые не вкусят смерти, как уже увидят Сына Человеческого, грядущего в Царствии своём».[21]
И дальше:
О дне же том и часе никто не знает, ни Ангелы небесные, а только Отец Мой один.[22]
Понятно, что люди ждали второго пришествия, как и было сказано в Евангелии, ещё при жизни Его учеников, однако… Потом стало ясно, что эти фразы понимали буквально, а надо иносказательно. Толкований было множество, однако, большинство склонялось к тому, что нужно ждать тысячного года. Тысячный год прошёл в страшном ожидании. Летописи гласят, что люди бросали свои мирские дела, возводили храмы и гробницы, раздавали своё имущество, страх и уныние воцарились на земле. Но второго пришествия не случилось и тогда. – Отец Иона вздохнул, – сын мой, у нас совсем не осталось вина? Ага, спасибо. Так, о чём я? А, ну да… Прошёл тысячный год, наступил тысяча первый, и кому-то пришло в голову, что, наверное, даты посчитали неправильно, ведь Его распяли в возрасте тридцати трёх лет, значит, тысяча лет истечёт в тысяча тридцать третьем году… Люди получили ещё одну передышку. И вот пришёл тысяча тридцать третий год, и опять были явлены зловещие знамения, опять начались приготовления к концу света, и опять церковь, чего уж там греха таить, получила изрядную толику золота и отписанных на неё земель. Но род людской опять выжил. Церковь тогда утверждала, что ей удалось отмолить у Спасителя ещё немного лет земной жизни, теперь до тысяча шестьдесят шестого года, ибо шестьдесят шесть – число антихриста…
В общем, постепенно, второе пришествие позабылось. Войны, болезни, рождения, смерти – всё это заслонило опасность конца света, которая казалась всё более и более призрачной. Над священниками, угрожающими скорой божественной карой, стали посмеиваться. Потянулись годы, они складывались в века…
Я думал, что следующим годом, в котором люди вспомнят о пророчествах откровения Иоанна Богослова, будет 1666-ой, и я до него не доживу, но вышло по-другому. Светопреставление оказалось гораздо ближе, чем мы думали. И нам остаётся только молиться, чтобы Он смилостивился над нами. Людям явлены грозные знаки, но мало кто различает их. Купец говорил, что крестьяне по всей стране склоняются к бунту, они неосознанно чувствуют приближение антихриста, это он смущает их души. А церковь слаба как никогда. Богомерзкий Лютер нанёс ей удар в спину, и теперь священники сражаются друг с другом вместо того, чтобы взявшись за руки, своей верой и своими телами защитить пасомых от диавола… Воистину, пришли последние времена! – монах закрыл лицо руками.
– Постой, отец Иона, ну подожди, – положил ему руку на плечо Вольфгер. – Не надо отчаиваться раньше времени. Ну да, знаки явлены, но ведь ничего ещё не свершилось. Возможно, ты толкуешь их неправильно, в конце концов, что мы можем знать о промысле божьем? Я читал, что земли людей неоднократно поражали моровые поветрия, землетрясения, наводнения, войны, нашествия варваров, и каждый раз летописцы говорили о последних днях мира. Но ведь ни разу не сбылось, а? Не убивайся ты так, мой старый учитель, вот, выпей ещё вина и ложись спать. Утром под ясным солнышком всё будет выглядеть не таким мрачным, правда, Карл?
