Эрхегорд. Забытые руины - страница 12

Горсинг старался не смотреть на Гийюда – за все эти дни он так и не привык к его жутким выпученным глазам, упрятанным в раствор окуляра.

– О том, что происходило дальше, известно немного. Тут больше слухов и домыслов.

Из слов Гийюда получалось, что Нитос с женой переехали в Авендилл. Этот город ближе остальных располагался к Лаэрнорскому лесу. Купили здесь дом, чтобы не привлекать лишнего внимания, – книжнику, вдруг заселившемуся на постоялый двор, было бы трудно скрывать свои занятия. Именно в этом, теперь опустевшем, доме Гийюд, едва оказавшись в Авендилле, распорядился разбить лагерь магульдинцев.

Обосновавшись в городе, Нитос обратился к наместнику. Заявил, что прибыл сюда по личному делу и в случае, если наместник и комендант не будут ему мешать, впоследствии найдет возможность их отблагодарить. Он мог бы обойтись без посулов. Книжников боялись. Они редко покидали стены Оридора, и появление одного из них в таком незначительном, известном лишь Дикой ямой городке не могло не настораживать.

Нитос договорился с наместником о строительстве отдельной комнаты в ратуше. Не стал ничего объяснять. Сказал только, что ищет самое безопасное место в Авендилле – такое, где комната была бы под неусыпным надзором стражи. Выбор пал на приемный зал, точнее, на чулан, в котором слуги хранили метлы, щетки, тряпки и тому подобное. Наместник разрешил на неделю закрыть зал, чтобы никто не проведал, что именно там происходит.

Наняли каменщиков – тех, кто прежде не бывал в Авендилле, не имел тут ни родных, ни друзей. Чулан расширили. Пол и стены выложили узорами, которые Нитос сам расписал на чертежных листах. Книжник требовал предельной точности. В последнюю очередь распорядился вложить в потолок огромную, в три пуда, стальную сферу – всю обмотанную влажными тряпками и горячую, будто ее наполняли угли. Каменщики тогда заподозрили, что в сфере хранится лигур, но ни его свойств, ни назначения не знали. Когда работа окончилась, Нитос выслал каменщиков из города, запретил приближаться к Авендиллу. Этим только распалил их любопытство.

Дверь в комнату запиралась на замок. Она всегда была на виду. Кроме того, наместник распорядился приставить к ней одного из парадных гвардейцев. Внутрь заходил только Нитос и делал это исключительно ночью. Заносил туда землю из Лаэрнора, пробирки с зараженной водой из Гусиного озера, кусочки одежды, волос, ногтей и кожи черноитов, прикованных к Пластине молодости. Все это ему привозила жена, которая каждый месяц спускалась по Старой дороге до отворота к Лаэрнскому тупику, а затем поднималась в здравный городок. Иногда Нитос ездил с ней. Лаэрнор тогда еще не выродился – впускал и выпускал любых приезжих, среди которых в основном были крестьяне, поставлявшие провизию прикованным к озеру черноитам, всевозможные артисты, нанятые их развлекать, и родственники черноитов – те из них, кто не боялся распространения заразы.

О том, что жена Нитоса ездит в Лаэрнор, никто не знал, и уж конечно никто не догадывался, что она привозит с собой вещи лигуритов, иначе в Авендилле началась бы паника. Тут бы даже комендант переборол страх перед книжником и донес бы о происходящем эльгинцам. Так что занятия Нитоса оставались тайной. Поверенных, кроме жены, у него не было.

Долго так продолжаться не могло. Первым не сдержался наместник Авендилла. Отыскал каменщиков, работавших над комнатой. Допросил их. Уверил себя в том, что Нитос покинул Оридор неспроста – возможно, угодил в опалу и был вынужден искать новое прибежище. Богатства своего рода – старинные сокровища, доставшиеся ему, как книжнику, чьи предки служили ойгуру еще в Мактдобуре, – он, конечно, привез с собой. И спрятал в комнате. Под защитой лигура. В чем именно заключалась защита, что она делала с теми, кто попробует вынести сокровища, наместник не знал. Но чем больше наместник думал о тайнике Нитоса, тем больше убеждался, что там хранятся не простые украшения, а какие-нибудь пустышки или настоящие лигуры, ценность которых исчисляется тысячами золотых – сбежав с ними в Южные Земли, можно надолго обеспечить себя и свою семью.