Три девушки, заслышав бурные рукоплескания, прекращают исполнение мелодии, выходят на переполненную улицу, приветствуют признательных слушателей. Паломники, что шли из храма Афины и направлялись к источнику Аретузы, просят их назвать имена, обещают призвать на праздники в сицилийские города, девушкам дотоле незнакомые: Камарина, Гибла Герейская, Акры, Гела, Селинунт, Акрагант. Мегиста среди гула восторженной толпы останавливается напротив Гермократа, внимательно разглядывает его наряд, пытается безуспешно заглянуть в глаза, обходит вокруг аристократа, рассматривая детали потускневших от носки узоров плаща. Вновь оказавшись перед лицом владельца оружейных мастерских, в полной тишине приседает, поднимает с камней порога дома дорожную шляпу, бережно стряхивает с неё соринки и… нахлобучивает шляпу на свою сложного плетения праздничную причёску. Второй вал аплодисментов обрушивается на хозяина дома, флейтисток, раскрытые ворота. Более всех довольны знатные соседи Мирона, их настороженность от неизвестных им постояльцев сменяется на благожелательность. Гаморы представляются новым соседкам по именам.
В шуме нескончаемых благодарностей, имён-знакомств, обещаний заказов и даже оглашения их точных дат Гермократ находит в себе силы поднять голову, встречается взглядом с красавицей Мегистой, делает неуверенную попытку вернуть утраченную шляпу, но девушка перехватывает руку, улыбается и уводит за собой Гермократа, напоследок грациозно поклонившись почитателям. Ворота аристократического дома медленно закрываются, поглощая трёх друзей, под завистливые взгляды пестрой толпы.
– Давай улыбайся, я тебе говорю… – Мирон шепчет на ухо Гермократу, одновременно душа согнутой левой рукой. Неожиданно Мегиста хлопает в ладоши и танцевальным движением на носке одной ноги оборачивается к гостям. Красавица словно не замечает борцовский удушающий захват Мирона, нежным голосом громко проговаривает название песни:
– Песня про дружбу! – В восхищённые глаза Граника отлетает необходимое уточнение: – Песня весёлая. Увидела вас, и слова сложились сами!
Мирон разжимает захват, высоко подняв руки, аплодирует, за ним Граник, Гермократ же вытягивает шею, откашливается и массирует пальцами горло.
Давным-давно три мальчика водили дружбу,
Давным-давно три мальчика удили рыбу вместе,
Давным-давно три мальчика гоняли колесницы на лугу,
За приз почётный – золотой венок от гордости сограждан!
Мегиста поднимает руку, и авлосы сопровождают песню. Вот только их мелодия задумчиво-грустна. Друзья переглядываются меж собой. Как же чарует певческий голос!
Если мы никогда не встретимся вновь,
Друг мой исчезнувший, знай, лучше дружбы нет ничего!
Как бы нас с тобой далеко участь горькая ни развела,
Буду помнить всегда сладость дружбы с тобой!
Давным-давно три мальчика боролись в лужах на лугу!
Давным-давно три мальчика клялись на крови в вечной дружбе.
Давным-давно три мальчика ушли на страшную войну.
И никогда домой мальчишки не вернулись!
Если мы никогда не встретимся вновь,
Друг мой исчезнувший, знай, лучше дружбы нет ничего!
Как бы нас с тобой далеко участь горькая ни развела,
Буду помнить всегда сладость дружбы с тобой!
Мегиста замолкает. Первым аплодирует оживший Гермократ, он гордо поднял голову. Серьёзный Мирон потирает лоб, по виду осмысливая услышанное, Граник смотрит печально куда-то в сторону. Песня застала его, завсегдашнего весельчака, коварно врасплох. Певица обводит взглядом гостей, начав с Граника, встречается взглядом с Мироном, который тут же начинает совершенно неистово хлопать в ладоши, и очень медленно проворачивается на носках в сторону Гермократа. Гамор при её виде демонстративно учащает звонкие хлопки. Граник и Мирон оборачиваются к другу. Два друга настороженно всматриваются в непроницаемое лицо Гермократа. Льстивые хлопки прекращаются. Авлосы замолкают.
