– Знаешь его?
Один из мужиков, с рыжей, как солнце, бородой, кивнул:
– Знаю, батя. В ливонскую вместе ходили. Он потом на Волгу ушел.
Хозяин удовлетворенно кивнул:
– Хоть имя знаем.
Хозяин дома, почесав затылок, произнес:
– Я – Мелентий Колыванов, а это сыновья мои.
Мужика с рыжей бородой звали Степан. Он был старшим из трех братьев Колывановых. Он встал из-за стола и подошел к Ивану, не в силах поверить, что тот жив и свиделись они в такой вот обстановке.
– Как же тебя помиловал царь? – спросил Степан.
– Да вона видно, как помиловал, живого места нет, – угрюмо произнес Мелентий. – Хорошо хоть, еще башку не отрезали.
– Ну чего ты, батя, – обидчиво прогудел Степан. – Царь сказал, что если сам явится, помилует. Царь слово сдержал. Хоть так жив остался.
Степан повернулся и прошел к столу. Было видно, что другим братьям не особо нравится присутствие чужого в доме, но деваться некуда. Не бросать же его подыхать в подворотне.
– Марья, поди сюда, – Мелентий кликнул дочь к столу. – Что с ним, когда на ноги встанет?
Марья кивнула:
– За месяц управится, тятя. Он крепкий.
– Дай-то Бог… – Степан повернулся к иконам и перекрестился. Вслед за ним перекрестились и остальные.
– Накрывай на стол, – скомандовал он.
Через несколько минут Марья поставила на стол чугунок с пшенной кашей, небольшую деревянную кадку с квашеной капустой и еще несколько непритязательных на вкус блюд.
– Сегодня без водки, – сердито пробурчал Мелен-тий. – Дел невпроворот.
– Сенька, сходи, у соседей купи гуся, – он положил на стол несколько медных монет. – С пшенной каши мы гостя на ноги не поднимем.
После обеда Марья помогла Ивану встать. Как ни странно, ноги слушались. Иван сделал несколько неуверенных шагов по горнице и с благодарностью посмотрел на девицу.
– Спасибо тебе, Марья.
Марья смутилась, но ответила:
– Даст Бог – сочтемся. Идем во двор.
Хозяйство в доме, где приютили казака, было не слишком большое, несколько коз, овец и с десяток куриц, которые вечно путались под ногами, отыскивая какие-то зерна в земле.
Иван вышел на двор еще шатающейся походкой. Марья была рядом. Он вдохнул полной грудью свежий и пьянящий воздух. Но воздух Москвы с ее дымящимися печами изб и боярских палатей был не такой, как на Яике и Волге. Иногда до его носа доносился запах паленой кожи и мяса.
Иван прошел по двору. Соседские мальчишки уже вовсю подсматривали за новым постояльцем в щели забора.
– Брысь бегом отсюда! – Иван погрозил мальчишкам кулаком.
– Сейчас по всей слободке разнесут весть, – добавила Марья.
– Ну а вам-то чего, – усмехнулся Иван, – чай, не беглый. Ну, погостил у царя, скоро домой, к своим, на Волгу.
Он заметил, как после этих его слов Марья как-то приуныла. За две недели, что девушка ухаживала за ним, она словно привязалась к этому чернобровому, статному и крепкому мужику.
Заметив перемену в ее настроении, Кольцо рассмеялся:
– Ну, ты чего, Марья. Влюбилась, поди? Не надо… – Он произнес это настолько серьезно, насколько можно вообще это было сказать.
– Привыкла я к тебе, Иван, – тихо произнесла она. – Тятька с братьями постоянно в делах, я все дни одна в доме. Поговорить и то не с кем.
Кольцо улыбнулся:
– Замуж тебе надо, красавица, пропадает красота девичья. А что я? Я казак, моя сила в сабле.
Иван снова рассмеялся. Он достал из-под пояса кожаный кошель, вытащив несколько монет, он протянул их девушке.
– На-ка вот, возьми за уход, купишь себе на ярмарке подарки.
