Ермак. Выпуск № 12 / 2017 - страница 2

И: Что Вы можете рассказать о жизни после спасения?

ЛМ: Как только мы приехали в Караваинку, маму сразу отправили в госпиталь, а нас с Хилмой в детдом. Не справившись с голодом, Хилма умерла летом 1942 г. На ногах у неё образовались страшные нарывы. Осенью вернулась мать. Как я уже говорила, мы жили у доброй тёти Варвары. В то время к маме стали свататься женихи. Рыжий сапожник и чёрный кузнец. Так как вдвоём нам с мамой жить было бы тяжело, мама вышла замуж, но выбрать будущего отчима попросила меня. Я не любила рыжих и потому выбрала чёрного кузнеца Максима Романовского. Вскоре он удочерил меня, и я стала Максимовна по фамилии Романовская. Из-за его работы мы часто кочевали из одной деревни в другую, где он налаживал инструменты и различный инвентарь. Помню, как я раздувала кузнечный горн в кузнице. Отчим поднимал меня на руках, и я, опускаясь, давила своим маленьким весом на мехи. По его просьбе я стала называть его папой и как-то быстро привыкла к этому.

И: Почему у Вас изменилось имя?

ЛМ: Первоначально я была Люти Петровна Риккинен. В Караваинке меня стали звать на русский лад Люда, потому что «Люти» звучало как «люди».

И: как к вам относились в деревне?

ЛМ: Местные относились к нам хорошо. Их говор отличался от нашего, слово «эвакуированные» было для них слишком сложным, и они называли нас «кувырканными». В их речи поначалу было много непонятных для нас слов: тыквы они называли «дураками», а ещё на бахче среди арбузов росла интересная ягода «бзника». Она была со странным вкусом, и с непривычки с неё можно было заработать расстройство желудка.

Во время нашей беседы, Людмила Максимовна, то улыбалась, вспоминая добрые моменты из своей жизни, то скрывала горечь в голосе. Также во время разговора, она часто упоминала, что в жизни ей всегда попадались добрые люди.

Всех без исключения она удивит своим оптимизмом. Несмотря на пережитое прошлое, не только во времена блокады, но и после, она продолжает шутить и, главное, улыбаться. Даже самые счастливые люди в наше время не могут просто так улыбаться. Людмила Максимовна заряжает или даже заражает своей энергией.

Брать интервью было увлекательно, но сложно. Было трудно задавать некоторые вопросы, да к тому же на такую серьёзную тему. Я хочу попробовать развить свои навыки в области журналистики и, возможно, в будущем стать профессиональным журналистом.

Мои встречи с Игуменьей Таисией

Меня зовут Таисия, мне 10 лет. У меня редкое русское имя. Мама и папа назвали меня в честь моей прабабушки Таисии Фёдоровны Кандауровой. Она дошла до самого Берлина, была медсестрой санитарного поезда. Её работа была самой ответственной и тяжёлой. Она встречала раненых и распределяла по сложности ранения. В выписке из полкового журнала было написано – «солдат встречал добрый детский взгляд Таи Кандауровой…». Тогда ей было всего 19 лет.

Ещё я хочу рассказать о другой своей тёзке.

Когда мне было пять лет, мы с мамой ходили в наш художественный музей. Там меня привлёк портрет женщины в монашеской одежде. Экскурсовод заметила: «О! А Тася в гости к матушке Таисии пришла!». Так я узнала про Игуменью Леушинского монастыря Таисию (Солопову).

Вторая встреча произошла в день моего Ангела-Хранителя, когда учитель Воскресной школы, Татьяна Николаевна, подарила мне значок с портретом Таисии Леушинской.

Третья встреча была с поэзией матушки Таисии «О, вера, чистая святая! Ты чудотворная струя! Ты дверь души в обитель рая. Ты жизни будущей заря». С этим стихотворением я победила на городском конкурсе чтецов.