Через минуту мы оба стояли по колено в грязи. Обломки плота, дразнясь и похихикивая, выходили в центр котлована.
– Тонем? – спросил меня Мишка.
– Ага, – согласился я и полез вверх по глинистому склону.
Вывозились как черти. Пришли домой, получили от родителей по шее. А обломки пенопласта разметало ветром, их ещё несколько месяцев носило по мутной поверхности котлована, напоминая то ли Летучего Голландца, то ли айсберги.
Вот с этих айсбергов наш спор и начался.
Сидели на заборе, плевались в котлован. А Вовка выдал что-то вроде того, что он вырастет и обязательно станет полярником. Поедет на какой-нибудь Сахалин и будет там медведям хвосты крутить.
– Как ты на Сахалин доедешь? – усмехнулся я. – Это же остров, туда только на самолёте.
Мишка посмотрел на меня и заржал.
– Ты чего? – обиделся я.
– Ха-ха-ха, – заливался Мишка.
И выговаривал он это своё «ха-ха-ха» так тщательно, что я сразу понял, ни капельки ему не смешно, просто он надо мной издевается.
– Чего ржёшь, придурок?
– Да двойка тебе по географии! – фыркнул Мишка. – Сахалин – это полуостров. Туда и поезда ходят, и автобусы.
У моего соседа семиклассника на стене висела карта мира. Я частенько заходил в гости и рассматривал карту, мечтая о том, что, когда вырасту, то обязательно поеду в Африку охотиться на слонов и жирафов. Так вот, я твёрдо помнил, если посмотреть на правый верхний угол карты, то там будет Сахалин. Остров Сахалин. А точнее «о. Сахалин».
Именно это я и сказал Мишке.
– Это потому, что ты слепокротый очкарик, – тут же отозвался Мишка. – Ничего не видишь на этой самой карте.
Кто бы говорил. Очки я отродясь не носил, а вот Мишка весь первый класс щеголял в этих самых очках. Одно из стёкол у него ещё было пластырем заклеено. Мы его весь первый класс «Одноглазым» дразнили. Вот у него обида и затаилась.
– Сам ты очкарик, – фыркнул я.
Слово за слово, он мне по шее, я ему в нос. Битва двух титанов. Пришли домой в порванной грязной одежде, ещё и от родителей получили.
Я выпросил у соседа учебник по географии, где на первой странице была нарисована карта с этим треклятым Сахалином. Притащил его в школу. Сую под нос Мишке.
– Вот, смотри, Сахалин – это остров.
– А я тебе, что говорил?! – взвился Мишка.
Я удивлённо посмотрел на него.
– Ты говорил, что полуостров.
– Ты мало того, что слепой, так ещё и памяти нет. Я как раз говорил, что Сахалин – это остров, а ты, что полуостров. И кто оказался прав?
Подскажите, по советским законам девятилетних детей за убийство надолго сажают в тюрьму? Я сейчас, кажется, придушу этого скользкого типа.
К третьему уроку мы, конечно, помирились.
При современном уровне распространения интернета разве возможна была бы эта история? Дети одновременно открыли бы Гугл и мигом обнаружили бы и про Сахалин, и про Камчатку, и про «купить корень жизни китайский дети медицина».
Но рассказ, собственно, про другое. Рассказ про музыку.
Вот как раньше обстояло дело с популярными мелодиями? Услышал ты случайно какую-нибудь песню, понравилась она тебе. Что-то недослышал, что-то не понял. Ходишь, напеваешь.
Так рождались незабываемые хиты про «Скрипку-лису», про пересов, которые обожали Костю-моряка. А с распространением англоязычной музыки вообще начался какой-то треш. Мой приятель дня три ходил по школе, напевая: «Донт тач ми ту-ду-ду-ду». Потом задумывался на минуту и снова: «Донт тач ми ту-ду-ду-ду». Ну и всё, собственно. Дальше он не запомнил.
