Карлос внимательно наблюдал за тем, как Диана поднималась по ступеням, казалось, шла спокойно, как всегда, но он чувствовал её волнение.
Ему нравилось это чуткое ощущение им её.
Каждый раз, когда он видел девушку, он думал о её черных волосах, которые естественными волнами спадали по женской спине. Он вспоминал времена, когда задняя часть её тонкой шеи, что была явно обнажена благодаря высоким прическам, и выглядела восхитительно. Он ловил себя на мысли, что, если бы он был животным, у него наверняка возникло бы желание укусить или разорвать эту шелковистую плоть.
Черные глаза ферзенца сверкали, когда он следил за удаляющейся спиной акросийки.
Эмоции, связанные с глубоким взглядом, были сложными.
Диана Эрскин, которая была так же хороша, как враг, и единственная женщина, достаточно смелая, чтобы посмотреть Карлосу прямо в его бездонные глаза.
Только она не выказывала по отношению к нему никаких собственнических эмоций или волнений. Она была хороша в том, чтобы застать его врасплох своим безразличным либо воинственным лицом.
Карлос жадно следил за Дианой и за меняющимися эмоциями на лице императора. Однако не он один следил за происходящем.
Люди следили.
Пенелопа следила.
Михаэль следил.
Следил каждый кто мог дотянуться взглядам до неё.
Диана Эрскин
Я почувствовала некоторое сожаление, и заметила, что вокруг меня воцарилась тишина.
Я мысленно одернула себя и увидела, что император смотрит на меня.
То, как мужчина молча смотрел, было слишком неловко и обескураживающе.
– Приветствую вас, Повелитель. Солнце и защитник Империи, верю, что вас будут восхвалять вечно.
Повторив каждое сделанное женщинами его семьи движение, я встала на колени в ожидании, когда тот протянет мне свою руку. Однако он не торопился и продолжал молча смотреть.
Любой дворянин спокойно ждал бы, пока император заговорит, но я чувствовала, как на меня давит этот взгляд, поэтому в конце концов осмелилась заговорить первой:
– Позволит ли Император Ферзена завершить приветственный ритуал?
Он как-то резко протянул свою руку, а после перебросил свирепый взгляд мне за спину и прошептал не глядя:
– Как тебя зовут?
Его голос был угрожающим, но после того, как я поцеловала его руку и подняла глаза, его же показался мне странным. Он словно испуган, удивлен и рад одновременно.
– Диана Эрскин.
– Диана Эрскин… – будто пробуя на вкус мое имя он повторил его, а после голос его чуть дрогнул. – Откуда у тебя этот кулон?
Вот черт!
Понятно теперь, зачем Карлос настоял на кулоне.
Почему я вообще его с собой брала, спрашивается?!
– Это подарок бабушки.
Мне было страшно поднимать на мужчину взгляд, потому, я смиренно сидела на коленях у его ног и ждала, когда меня отпустят восвояси.
– Твои знания ферзенского языка хороши… Для акросийки.
– Благодарю, Повелитель.
Благодаря изучению культуры Ферзена до отъезда, я прошерстила половину отцовской библиотеки в поисках информации. И каковым было мое удивление, когда я обнаружила, что, не зная, ферзенского алфавита, понимала, о чем говориться в книгах и сносках. Пусть не с первой секунды и пусть с большими стараниями вспомнить то, чего не знала, но понимала же!
За две недели я умудрилась разобраться в правописании и звучании алфавита, пользуясь только текстами и словарями, научилась говорить на этом языке. Этот язык был чем-то похож на итальянский вперемешку с испанским, а так как в своей прошлой жизни я изучала итальянский, ферзенский дался мне достаточно легко.
