– Разве бабочки не должны быть разноцветными? Разве не так они маскируются?
– Именно так, принцесса. Эта бабочка такая невзрачная, но в тоже время… заметная.
Однако Пенелопа не поддерживала диалог с Тори.
Блондинка была полностью поглощена своими размышлениями.
«Как ей удается оставаться в живых, отличаясь от всех? Неужели ей совсем не страшно? О чем она думает порхая там, где её могут попросту уничтожить?» – так она думала.
Девушка последнее время зачастую вспоминала то время, когда искренне восхищалась этой леди, но никак не могла вспомнить из-за чего Диана начала вызывать у неё раздражение. Ей были понятны мысли её матери, но что касалось её собственных – поддавалось сомнениям.
Пенелопа предполагала, что всему виной может быть зависть, однако была убеждена, что завидовать ей нечему. У неё было все то, что имелось у Дианы и даже больше, но это непонятное угнетающее ощущение не давало ей покоя.
Порой девушка ловила себя на мысли, что желает видеть дочь маркиза Эрскина раздавленной, подавленной и никчемной. Красивое лицо леди Дианы полное отчаяньем, страхом, унижением… именно это поднимало ей настроение.
Она не была уверена, в правильности своих мыслей, но не смотря на неуверенность, принцесса отчего-то убеждала себя в собственной правоте.
«Эрскин не может быть счастливее меня!».
Чернокрылое создание кружило вокруг блондинки пока не осело на её платье, медленно смыкая и размыкая крылья, от чего золотые узоры казались выразительнее.
«Хлоп!»
– Ах! Принцесса!?
–Ты права Тори, она слишком выделяется.
Пенелопа медленно перевернула руку, чтобы рассмотреть, что сталось с насекомым, которое она безжалостно прихлопнула.
На белоснежной коже остался золотистый отпечаток пыльцы.
– Странно… Я думала она черная.
Девушка в искреннем замешательстве растирала пальцами пыльцу, покрывавшую её кожу.
– На самом деле в этом нет ничего удивительного, ведь в ночи её крылья становятся золотыми.
Мелодичный и игривый голос раздался где-то поблизости, и Пенелопа синхронно с Тори обернулись.
Высокая, стройная девушка, с прямыми черными волосами что казалось являлись шелковыми приковала к себе их взгляды.
Принцесса заставила себя приподнять уголки губ вверх, с иронией отметив, что за сегодня ей пришлось столько раз улыбнуться, что этой ночью её щеки непременно будет сводить судорогой. И хотя она знала, что нужно продолжать улыбаться, все же она не хотела, чтобы её лицо застыло навсегда вот так, как сейчас. Пенелопа очень надеялась, что этого не случиться.
Как бы то ни было, сейчас не самое подходящее время, чтобы думать об этом. Поэтому она вновь собралась с мыслями и сосредоточилась на неожиданной гостье.
– Принцесса. – зеленоглазая приблизилась к блондинке и осторожно взяла её руку в свои. – Эти бабочки – редкость. Расточительно не воспользоваться этой потерей.
Стерев с руки Пенелопы немного пыльцы Изель плавным движением руки нанесла золотую пыльцу на брови принцессы.
– Я не собиралась подслушивать. Это вышло случайно.
Ласково улыбаясь Изель внимательно наблюдала за акросийкой, что с натянутой улыбкой смотрела ей в глаза.
– Случайности не случайны.
– И правда… Видимо то, что Диана выходила из покоев Жака так же не является случайностью.
Миловидное личико Пенелопы перекосило от удивления и раздражения.
Изель же, подтвердив свои ожидания присела ярдом с Пенелопой и продолжила:
– Наши обычаи отличаются от ваших. Иметь несколько любовниц тут совершенно естественно, как и многоженство, но будь я на вашем месте, мне было бы крайне досадно и неприятно, если бы моя фрейлина вкусила “плод” раньше меня.
