– Да просто так. Мам, ты же у нас особенная! Вот и решили тебя порадовать!
Взрослые дети, как маленькие, кинулись мне на шею и чуть не сбили с ног. Муж тоже всех нас сгреб и чмокнул меня в макушку. Так мы и стояли, словно после долгой разлуки. Да так есть – всего пару часов назад я была от них очень-очень далеко.
И я оставила прошлое в прошлом.
«До встречи, мое солнышко, моя любимая девочка, целую тебя бесконечно, звездочка моя ясная…»
Детские воспоминания одни из самых светлых. У каждого из нас есть свои истории из детства, вызывающие невольную улыбку, согревающие в самые лютые холода. Они не позволяют нам очерстветь, напоминают, что на самом деле мир вокруг яркий и солнечный, даже если и кажется порой мрачным и серым. Они дают нам силы жить и в то же время порой вызывают какое-то тревожное чувство – то ли вины, то ли недосказанности…
На скамейке горько плакала старушка. Не для чужих глаз, а искренне горюя о чем-то своем – видимо, там, где застала ее беда. Она склонила голову и закрыла лицо морщинистыми руками. Была она такой – классической, что ли. В платочке, старомодной юбке. И на ее худенькую фигурку, поникшие подрагивающие плечи было совершенно невыносимо смотреть. Я ехала в автобусе, и когда он остановился на светофоре, вот тут-то я и разглядела старушку в аллее. Я очень спешила, но поняла, что проехать мимо ну просто никакой возможности нет. Если уеду, эта бабулька так и будет стоять перед глазами – спать не даст, терзая совесть. Попросила водителя выпустить меня, но он отказался – мол, только на остановке, да и машин вокруг полно – сбить могут. Я посмотрела в окно: пока мы с водителем препирались, лавочку с бабушкой уже окружили парень с девушкой и две женщины в годах. Они о чем-то говорили со старушкой, которая вытирала слезы уголком платка. А потом автобус тронулся и увез меня. Так и не знаю, в чем там дело было. Утешаю себя тем, что раз народ остановился – значит, помощь какую-то окажут. И порадовалась лишний раз, что даже в нашем большом городе, где все погрязли в суете, люди не очерствели, не оставили плачущую женщину наедине со своим горем. А еще поняла, что при виде той плачущей старушки свою бабушку вспомнила. Вроде бы ничего плохого я ей не делала, а чувство вины все равно во мне живет.
Маленькой я часто жила у бабушки в небольшой деревушке недалеко от города. Какие-то полчаса на автобусе – и вот ты уже видишь приземистые домики, заборов тогда не ставили, только штакетник на палисадники – чтобы летом цветы уберечь от скотины, ну и для красоты, конечно.
Летом – раздолье! Все в радость – и солнце, и дождик грибной, каждый день и час открываешь для себя богатый мир природы, недоступный в городе. Но и зима дарила незабываемые моменты. Сугробы в деревне были больше, чем в городе, а над каждой избой вился дымок. Виды на лес и речку просто открыточные, пасторальная картинка! Снег все делает чистым. И вот уже громко хрустишь им, подходя к бабушкиному крыльцу. Столько радости, столько хорошего впереди!..
Утром, бывало, проснешься, солнышко уже в окошко, а нос щекочет запах сдобы… Пирог поспел! Сразу, горячим, бабушка его не давала, а накрывала чистым полотенцем: «Пускай остынет чуток. Иди умойся…» Я, зябко поеживаясь, хотя уже было натоплено, но после жаркого бабушкиного одеяла в избе казалось прохладно, подставляла ладошки под рукомойник и брызгала на лицо. «Не береги воду, как следует глазки потри…»
