Я слышала шуршание, которое сообщило мне, что мужчина отвернулся, а я сама вновь села и усердно замахала головой, чтобы она сказала ему, что меня нет. Что угодно, только не идти к нему!
– Она… – правильно поняла меня девушка, но найти нужных слов не смогла.
Потому ей помогла Веста, нагнувшаяся к окошку, у которого замерла я:
– Лушка хворает сегодня, господин. Её нет на кухне. Мне поднять её с постели, ваше превосходительство? – её ложь таковой не казалась.
Словно бы она и не выгораживала сейчас мою трусость и глупость.
Тишина насторожила нас обеих, глядящих друг другу в глаза и словно разговаривающих без слов. Я слышала её молчаливое ворчание, а она мое тихое оправдание. И я готова была броситься к ней с благодарностью, чего не делала и не желала никогда до этого момента.
– Не стоит, – насмешливое, – ей нужно выздороветь до вечера. Иначе мне придётся узнать о её благополучии самостоятельно.
Тон был странным. Будто и с тем самым смехом, которым он сопровождал весь наш вчерашний разговор, но и с жесткими нотками приказа. Будто хотел напугать меня сильнее.
– Я расскажу ей ваш приказ, господин, – выдохнула спокойнее Шага, – я эмм… что мне вам… принести, ваше пре… ходи…
Под конец она запуталась окончательно и вжала голову в плечи, думая о своей провальной попытке повторить слова Весты.
– Накажет же, дура! – прошипела мне повариха, – без руки аль без жизни хочешь остаться?!
Я замотала головой.
– Ничего, – услышала я от мужчины, – я дождусь выздоровления моей официантки.
Шуршание плаща – он сперва откинул его в сторону, а затем поднялся на ноги, посрамив в росте задравшую голову Шагу. Несколько шагов от него она пятилась в нашу сторону, чем немного пугала, а после, когда лорд направился к выходу, замерла, крепко сжимая пальцами спинку стула.
– Завтра вечером нас ждёт остановка для дозаправки, – когда мужчина уже коснулся ручки, он неожиданно развернулся, вновь распугав нас с Вестой, – наймите новую девушку – Луана больше не входит в кухонный штат.
Я застыла. Даже сердце остановилось.
– Г-господин! Вы меня увольняете?! – воскликнула я, находясь в полнейшем ужасе.
Я даже дернулась к окошку, чтобы увидеть его, но уперлась взглядом в ту же закутанную в плащ спину.
– Мгновенное выздоровление, – донеслось до меня насмешливое.
Однако, он не обернулся. Легко отворил дверь, шагнул в межвагонье и исчез за толстой тяжелой створкой.
– Точно сдурела! – сразу же завопила повариха, – кто ж с тобой так долго возиться будет, пустоголовая?! Ишь чего выдумала – с самим господином пререкаться! Того и гляди без головы останешься!
Поднималась с пола она тяжело, в какой-то момент я даже протянула ей руку, по которой она с размаху шлепнула, и сама же зашипела от боли.
– Где ж ты такая отыскалась?! Дурища дурищей! Да ещё и наглая, когда не надо! Все дни со мной молчала, а тут – на тебе!
Я вжала голову в плечи, чувствуя собирающиеся на глазах слёзы.
– Чего ревёшь? – повариха дохромала к кастрюле с исходящим от закипевшей в ней воды паром, – не выгнал он тебя и ладно! Так бы Мери сказал, али мне. А так… в личные слуги переведёт, иль сразу в любовницы!
Она даже не стала смотреть, какое впечатление произвела на меня своими словами. А я была в таком ужасе, что в глазах едва не темнело. Тело всё казалось холодным, как при ознобе, и мягким, как разваренное в воде дерево.
– Я н-не… не хочу, – прошептала я, оседая на пол.
