– Хочешь сказать, что дело не в нём?
Я кивнула. Лорд это понял.
– В чём же? – он показался в моём воображении «с горящими глазами», когда произносил этот вопрос.
У него был воодушевленный тон. Не хотелось портить его своим ответом.
– Простите, Оушен, – каким-то чудом я смогла назвать его по имени, – но это страх.
С минуту мы пробыли в тишине, пока её не прервал лорд:
– В мои планы не входило пугать тебя.
– Нет! Вы не поняли! – попыталась оправдаться я, – я как бы боюсь не вас, а ммм… само осознание, что разговариваю с вами!
Вышло с каким-то сомнением, но достаточно громко и воодушевленно.
– Само осознание, – повторил он задумчиво, – это… странно. Мило, но странно.
Я могла списать его слова на то, что мы с ним, как ни посмотри, но были из разных слоёв общества, потому я, например, тоже часто не понимала его слов и действий.
– И никак не умоляет твоего поступка, – добавил он с легким укором, – полагаю, в следующий раз тебя не сломит эта или иная «болезнь».
Я не смогла удержаться от смущенной улыбки.
– Не сломит, – сказала утвердительно.
– Я рад, – подобный мне тон.
Мой взгляд стремился в темноту ночи, подмечая пробегающие мимо редкие деревья. Я насчитала пять, прежде чем решилась задать вопрос:
– Сегодня вы… я… мне стоит идти в другое место утром? Не на кухню? – прошептала я.
Затем выдохнула, как после плача, и сжала плечи руками – воздух будто стал прохладнее.
– Я пришлю за тобой слугу, – безразличным тоном ответил он.
Это показалось мне знаком, ведь если ему нет дела до такого, то и есть вероятность, что мне можно будет ничего не менять.
– Я могу попросить вас оставить меня на кухне? – смело задала вопрос я, а после спохватилась, – Оушен.
После первых слов лорд промолчал, но стоило мне добавить его имя, как он рассмеялся, находясь при этом практически у самого окна – я слышала всё отчетливо.
– Это из-за страха или ещё по какой-то причине?
Я пожала плечами.
– Мне очень понравилось работать на кухне, – честно поведала ему я.
– Здесь будет лучше, – произнес он.
Но так, будто сомневался в собственных словах. От него я слышала такое впервые.
– Как прикажете, милорд, – расстроилась я.
Мужчина постучал пальцами по стене. Или столу. До меня донесся едва слышимый перестук.
– Оставайся, – милостиво дал дозволение он, – полагаю, тебе удобнее разговаривать со мной подобным образом, – намекнул он на крышу и меня на ней.
– Да, гос… Оушен, – вновь сбилась я, – а вас… вам нет?
Он хмыкнул.
– Мне нет разницы, – сообщил он.
И мы промолчали. Мне казалось, что он так же, как и я, желает многое сказать, но или не решается, или не хочет показаться в невыгодном свете.
– Могу ли я спросить? – вышло очень неуверенно.
– Да, Лу, – ответил он.
Я поджала губы и собралась с силами.
– Какого цвета у вас глаза?
Про маску я спрашивать не решилась, потому как это было бы совсем нагло, а так… не откажет же он мне в простом вопросе?
– Тебе пора спать, – холодные слова.
Я бы сказала леденящие. Я вздрогнула, нахмурилась сильнее чем прежде, а после поднялась на ноги.
– Простите, господин, – шепнула я, – спокойной ночи.
И рванула по крыше к люку, гонимая не столько ветром, сколько гнетущим непониманием. А что, если бы я спросила про маску? Он бы тогда поднялся и убил бы меня?! Шутка, конечно, но наказал бы точно.
Спускалась я в замешательстве, потому чуть не упала с лестницы, прежде чем спрыгнула на пол и застыла, держась за одно из креплений – в вагоне горел свет.
