Проконшесс без труда уловил в его словах оттенок кокетства и едва не усмехнулся. Вероятно, всерьез рассчитывал на успех вербовки.
О том, что вербовка началась, без труда догадался барон. Гийо не побоялся начать ее с комплиментов, поскольку все, что он сказал, являлось правдой. Однако правда в руках дипломатов – всего лишь средство, отнюдь не цель. Правда способна многократно усилить мощь похвалы. Искушенный бубудуск на этом и строил свой расчет.
– Преувеличиваю? Помилуйте, Альфред! Сила Поммерна – в торговле. Но прямого выхода к морю у вас нет – только через Муром. И вы платите немалую пошлину за транзит по Текле. Ох, и во многом же благополучие курфюрста зависит от позиции посадника! А эту позицию вот уже четыре года обеспечиваете вы, дорогой Альфред. Я бы даже сказал, очень дорогой Альфред… Что, разве не так?
– Ну, не совсем. Посадник прекрасно понимает, что если Поммерн ослабеет, Муром против вас долго не выстоит. Так что дело в собственных интересах этой купеческой республики. И не надо забывать о пошлинах, взимаемых за перевозку наших товаров. Муром действительно имеет от этого свой гешефт.
– Верно, все верно, – терпеливо кивнул проконшесс. – Но вы же не хотите сказать, что ваша деятельность бесполезна?
– Надеюсь, что нет.
– Об этом и речь.
– Хорошо, я понял вас.
– Вот и отлично.
* * *
Напольные часы в кабинете Гийо пробили четверть девятого. Большие и красивые, в корпусе из орехового дерева, с бронзовыми гирями.
– Кажется, эти часы изготовлены в Мюхельне? – предположил Обенаус, прислушиваясь к замирающему звону.
– Вы торопитесь?
– Нет. Просто очень ценю каждую минуту беседы с вами, дорогой Пакситакис. Это случалось не часто, правда?
– Да уж, мы досаждали друг другу какими угодно способами, только не визитами.
– Чего вы хотите? – вдруг спросил Обенаус.
Он всегда очень точно чувствовал момент перехода к сути, начало поединка, и стремился сделать первый выпад. Но в этот раз противник у него был неслабым.
– Стать вашим другом, разумеется, – мгновенно ответил Гийо.
– Это невозможно, – так же быстро заявил Обенаус, не теряя темпа.
Гийо мягко притормозил.
– Почему?
– Потому, что я служу Поммерну, а вы – Покаяне.
– Сейчас особый момент. При всех противоречиях у Поммерна и Покаяны появился общий интерес. И очень существенный.
Обенаус продолжал стрелять короткими вопросами.
– В чем?
– В предотвращении нашей общей гибели от лап ящеров. Полагаю, вы об этой опасности знаете.
– Да, конечно. Но всего лишь один корпус нашей армии до сих пор справлялся с этой проблемой.
Проконшесс сделал пренебрежительный жест.
– Это потому, что до сих пор ящеры пытались пробиться только через узкое ущелье Алтын-Эмеле. А что случится, если они двинутся во многих местах? Во сколько раз их орды многочисленнее ваших войск? В десять раз? В двадцать? В сто?
– В других местах располагаются горы. Рептилии не могут пройти через вечные снега.
– Да, так считалось, – усмехнулся Гийо. – До недавнего времени.
Обенаус на миг растерялся. То, что окаянный покаянец знает о сражении в ущелье, его не удивляло. Среди тысяч солдат корпуса генерала де Шамбертена непременно должны были отыскаться шпионы сострадариев. В армию курфюрста они стремились попасть с маниакальным упорством, особенно в артиллерийские части (там реже убивают). Но вот то, что Гийо знает о прорыве десятка ящеров из племени хачичеев через заснеженный и почти никому не известный перевал Грор, вот это оказалось сюрпризом. Приходилось делать вывод о том, что разведка Пресветлой работала несколько лучше, чем об этом думали в Поммерне. И уже ради такого неприятного открытия стоило побеседовать с проконшессом Гийо. Да пребудет Свет со всеми его ипостасями…
