Но сначала Алевтина достала из кармана халата большую лупу и внимательно рассмотрела с помощью её бело-зелёную лысину Веткина. Потом жестом руки показала, что Артемию Парамоновичу следует встать. Начала прослушивать его сердцебиение, исследовать работу лёгких. Ведь с этого начинается лечебный процесс, даже если у вас явная диарея, которую запросто можно определить по специфическому запаху.
На поляне, прямо на траве, сидел Мурашов. Он перебирал найденные грибы, оставлял в корзине самые… красивые. Достал из корзины подосиновик, внимательно рассмотрел его, понюхал шляпку. С презрением швырнул его в траву.
Потом достал из корзины мухомор. Полюбовался им, языком лизнул верхушку гриба-красавца, берёжно положил на прежнее место.
Сидя за кухонным столом, Алевтина писала название лекарства, которые будет необходимо принимать пациенту.
– Ну и как, Алевтина? – голос Веткина от волнения дрожал. – Жить я буду? У меня, видать, возник этот самый, похоронный вирус? Так?
Надел рубаху, потом пиджак… без пуговиц.
– Не так. Нет у вас, Артемий Парамонович, никакого брендовируса, – успокоила Мурашова пенсионера. – Я все проверила. Лёгкие чистые, сердцебиение в порядке, артериальное давление тоже в норме и температура тела – тридцать шесть и шесть.
– Не интересно мы живём, скучно. Ничего я не имею. У меня даже брендовируса нет. А пенсии моей хватает только на корм коту Гришке. Правда, и мне остаётся немного – на хлеб и гречневую крупу. Значит, у меня не имеется никаких болезней? Почему же тогда меня мучает, просто донимает кашель? Он всё моё нутро вывернул.
Не основательно, но частично Веткин был огорчён тем, что ничем не болеет и здоров, и крепок, как осиновый кол на фоне повалившегося забора.
Сняв с лица медицинскую изолирующую маску, Алевтина встала из-за стола, подала ему бумажку с названием лекарства.
– Вот! Здесь я написала название лекарства, – сказала она. – Завтра утром подойдёте в аптеку к фармацевту Анджелике Федотовне. Скажете, что от меня. Сколько таблеток и как их принимать, я там всё написала.
– По-латыни написано, – Веткин внимательно разглядывал рецепт и прячет в карман.. – Всё у вас зашифровано. У вас, у врачей, всегда от народа постоянно какие-то тайны.
– Зачем нам от пациентов хранить тайны? Для чего?
– Для того, чтобы на могиле своего пациента обнадёживающе сказать: «Да вы совершенно здоровы. Правда, в ночной хоккей вам играть уже поздно»,
– Названия лекарственных препараторов принято писать на латинском языке, Артемий Парамонович. Только на латинском, а не на китайском или, к примеру, латышском.
– Да это я так сказал. Для того, чтобы дальнейший разговор развить.
– Чего там ещё развивать? Пейте таблетки и молодейте!
Она выразительно посмотрела на входную дверь, давая Веткину понять, что приём закончен.
Но старик не унимался и не собирался уходить.
– Значит, я, всё-таки, болею, Алевтина? – задал он вопрос. – Это опасно или нет?
– Опасно, если не лечиться, господин философ.
– Что у меня за хворь в организме образовалась?
– У вас, Артемий Парамонович, небольшая аллергия на птичий помёт и, вероятно, на сок лопуха или даже ядовитого растения, которое называется борщевиком. Это и является причиной вашего кашля. К тому же, на коже вашего черепа образовался… ожёг.
– Оригинально! Но откуда?
– Но вы же многое знаете и помните. Так что, напрягите память. Может, что и вспомните.
