Молчание затягивается настолько, что любопытный взгляд Мэл начинает прожигать в моем лице дыру.
Наконец я хрипло выдавливаю:
– Нет, конечно… все… хорошо.
Какие бы изменения ни произошли с Мэл, ее интуиция остается непревзойденной.
– Так, ладно, я не вчера родилась. Вы чего-то недоговариваете.
– Ты… о чем? – мой голос срывается до такой степени, что я почти пищу.
Мэл прищуривается, и Люк вдруг начинает смеяться.
Я так давно не слышала его смеха. Но сейчас, стоя рядом с ним, я чувствую себя так, словно нахожусь в эпицентре землетрясения. Я вздрагиваю.
– Давай расскажем ей, – заговорщицки предлагает он, крепче прижимая меня к себе. – Мама, поверь, тебе не нужно знать, как это произошло. То, как мы снова начали встречаться.
Кажется, она относится к его словам скептически, но все-таки наклоняется чуть ближе.
– Расскажите!
– Это немного… личное, – произносит он.
Я перевожу взгляд с Люка на Мэл, зачарованная этим представлением, хотя ничего не знаю о его героях, не говоря уже о сюжете.
– Так это же хорошо. Когда я соблюдала личные границы? – интересуется Мэл.
– Ну мам, – стонет Люк.
– Не мамкай мне! Хочешь лишить умирающую женщину последних радостей в жизни?
Атмосфера в комнате тут же меняется; лицо Люка приобретает серьезное выражение. Та Мэл, которую я помню, никогда не говорила о смерти. Она говорила, что пытается пережить свое Большое Зло.
– Давай в другой раз, – тихонько предлагает он. – Мэрилин придет с минуты на минуту.
– Мэрилин – это моя медсестра, – поясняет мне Мэл, и я киваю, как будто это нормально, что она говорит мне такое. Как будто это нормально, что она вообще со мной разговаривает и радуется лжи, которая льется из уст Люка. Я не имею ни малейшего понятия, что здесь происходит.
– Мне… пора на работу. – Я нахожу самый быстрый путь к отступлению.
– Ой, точно, я совсем забыл, – говорит Люк и почесывает голову.
Мой личный радар, реагирующий на чушь, уже настолько выведен из строя, что на долю секунды я задаюсь вопросом: а когда я успела рассказать ему, что работаю? Когда до меня доходит, что я ничего ему не говорила, сгусток гнева временно берет верх над замешательством.
– Обними меня перед уходом, – просит Мэл, и я освобождаюсь из объятий Люка, чтобы попасть в объятья Мэл.
– Я тебя люблю, – шепчет Мэл мне на ухо. – Так всегда было и всегда будет.
И тогда я понимаю, что она ни о чем не знает.
Как?
Как она может не знать? После стольких месяцев?
– Я тоже тебя люблю, – задыхаясь от подступающих слез выдавливаю я.
Она крепко сжимает меня в своих классических объятиях, а потом я делаю шаг назад и выхожу из комнаты.
Люк говорит матери, что скоро вернется, и следует за мной, придерживая меня рукой за спину. Пока мы идем по коридору, у меня кружится голова. Замешательство снова стремительно сменяется удушливой красной волной гнева.
Как только я уверена, что Мэл нас не услышит, я скидываю его руку со своей спины и оборачиваюсь к нему лицом.
– Что это вообще было?
Он оборачивается через плечо и знаком просит меня идти дальше. Когда мы оказываемся в гостиной, он хватает полупустую бутылку воды и делает большой глоток.
– Зачем ты все это устроил? – снова спрашиваю я. Апатия в его взгляде заставляет мою кровь кипеть еще сильнее. – Ты сказал, что она хотела меня видеть!
– Она и хотела, – говорит он.
– Чушь! Она даже не знала, что я приду. Ты меня обманул! – с каждым мгновением мой голос звучит громче и громче.
