Читать онлайн Элизабет Гафри - Если меня не станет... Прощаясь - помни

1. 1 глава

КАМИЛЬ

13.08.2000. Воскресенье, глубокая ночь

Я шел по трассе и все никак не мог сесть на велосипед. Надо было все обдумать, прежде чем возвращаться обратно. И дело было даже не в этом ублюдке, который возомнил себя опекуном Мики. На него мне было совершенно плевать.

Единственное, что меня тревожило в данный момент, — это сама Мика, ведь ей скоро возвращаться домой. Осталось-то не больше трех недель, и Мику у меня заберут. Только как они поедут, если этот кретин так бухает? И из-за кого? Наркоманки и проститутки? Да как вообще такую можно любить? Она же насквозь пропитана пороком и похотью. На ней же живого места нет, все испещрено следами от игл. Как вообще Мика с ними выживает? Надо будет дойти сейчас до бабушки и переговорить насчёт того, чтобы забрать Мику на время к нам. Она хотя бы выспится и, может быть, начнёт опять улыбаться. А эта… даже по имени называть её не хочется.

— Как она посмела? — выругался я вслух. — Мерзкая до тошноты, она решила, что я на неё запал. У неё совсем, что ли, крыша поехала? Резко отбросив велосипед в сторону, я громко выругался:

— Вот же сука! Сука! Другого слова не подобрать. Думает, раз Барс на неё запал и этот слюнтяй Сашок, так и я тоже? Только в больной голове наркоманки и проститутки могла родиться мысль — полезть меня целовать. И главное, где? В доме этого же Саши, пока он делал ей чай на кухне. Вот же дрянь!

Я скривился собственным мыслям. Потом все-таки поднял велосипед и снова пошёл по направлению к дому.

«А ведь прикидывается подружкой Мики. Или это такая проверка?» — пронзила меня догадка. Да нет, не может быть, Мика ни за что бы на такое не пошла. Какие проверки, если она даже не целовалась до меня никогда. Нет, это все-таки эта шалава придумала, или, может, хочет нас рассорить, но зачем? Зачем ей это нужно? А если она потом Мике все это вывернет наизнанку? Как тогда быть? Голова шла кругом. Первый раз в жизни я переживал, что обо мне подумает девушка. И не просто девушка, а та, которую я полюбил. Если только она попытается хоть что-то сказать Мике… лично ее задушу. Я очень злился и негодовал. Первый раз не зная, что нужно женщине. А до этого у меня и проблем-то таких не было никогда. Может, это зависть? Тогда старо как мир. Но почему Ленка завидует? Я неожиданно для себя самого стал называть её так же, как Мика.

Может, все дело в том, что Мика здорова, полна жизни и любима? Черт разбери этих баб! Но ведь у Ленки тоже был Барс… или, может, ещё есть? Да что они все в ней нашли?

Ещё этот Игорь… как он мог так отнестись к Мике? Она же ещё совсем ребёнок. Хрупкая, маленькая девчонка, хоть и хорохорится и пытается показать, что со всем сама разберётся. А по сути, ни с кем и ни с чем она не разберётся. Потому как совсем мала еще.

Это ж надо, он её заставляет пахать, а сам дров наколоть не может. Воду — и то она сама таскает. Да, у нас в деревне такого точно не поймут. Кому расскажи, засмеют.

А что, мысль! Надо бы рассказать об этом, пустить слушок. Пусть сам выворачивается. Тем более соседи подтвердят, кого ни спроси. Я с тетей Раей на днях говорил, так она мне в красках описала, что Мика только и делает, что работает. И про воду в ведрах рассказала. Видела, как Мика с коромыслом в баню бежала, а мылись-то все.

Пусть его в магазине наши женщины засмеют. Попробовать стоит.

Помню, как сам Мику про воду и дрова спросил, так ей стало так неудобно, что она резко переменилась в лице. И как ей соврать хотелось, видел, и как глаза забегали, а делать она этого совсем не умеет.

Не мужик, а тряпка. Верзила такой, а с бабой справиться не может. Лучше бы Ленку свою приструнил, а то она прыгает по койкам, как кролик из норы в нору.

Интересно, а он знает, что она и с Сашкой спит, или только до Барса пока добрался? Ну, бил бы тогда всех, кто на неё покусился, а то только Барса зацепил. Эх, начистить бы рыло ему, уроду! В нашей деревне его не любят. Говорят, притон устроил и все с рук сходит. Наши, конечно, тоже не подарок: и пьют по-черному, и курят, но вот с наркотой у нас строго — никогда! А этот, оказывается, уже не первый раз привозит такую молодежь, как Ленка. Мику вот тоже сначала в наркоманки записали, но потом быстро разобрались. Да у нее в одни глаза посмотришь — и все понятно. Эх, сколько сразу ребят с ней дружить захотели. И ведь не сказать, что уроды. Тот же Воробей нормальный парень, а она меня выбрала.

Улыбка вновь появилась на моем лице. Такое не могло не радовать.

Мне Барс как-то рассказал про нашу первую встречу. Надо же, не побоялась, Ленку попросила. Удивительно. При всей её стеснительности, застенчивости она не побоялась меня позвать. Конечно, стеснялась потом, не знала, с чего разговор начать, но улыбалась, шутила.

— Да-а-а, — вздохнул я, — сейчас она уже не стесняется. Уже не боится. А как защищать меня кинулась сегодня, полный атас! Меня ещё никто и никогда из девчонок не кидался защищать. Все время я за кого-то из них, а они обычно визжат как курицы не переставая. Пугаются и не знают, что делать. Та же Вичка: ну зажали ее пацаны, и что? Ничего же не делали, просто держали, а она на коленках ко мне ползла, уже вся в слезах. Не представляю, чтобы Мика на колени встала, не могу.

Она вон даже в стойку встала сегодня, как я. Знаю же, что она ничем таким не занимается, а вот встала же!

Я опять усмехнулся своим мыслям и воспоминаниям. И опять уголки губ взметнулись вверх. Столько раз за день в грязи искупалась и все равно не сдалась. Удивительная она. Ни на кого не похожая. И моя! Ничего, сейчас с бабулей переговорю и заберу её оттуда. Я уже повернул в деревню, когда увидел, что в окнах горит свет. А вот это уже странно. Обычно она меня не ждёт. Знает, что гуляю и могу задержаться.

Я забеспокоился и ускорил шаг, а зайдя домой, не поверил глазам. На кухне сидела мама. Вся в слезах и с синяком на правой щеке.

— Камиль, детка, где ты был? — кинулась она ко мне. — Я тебя уже часа три жду. И к Жене сходила.

— Что случилось, мам? Почему у тебя синяк? — я поднял мамино лицо за подбородок вверх.

Мама сразу вывернулась и постаралась прикрыть щеку рукой.

— Ничего.

— Мам, — с нажимом сказал я, добавляя металл в голос. — Не смей говорить, что это об косяк! — А это об косяк, случайно получилось. Где ты был? — постаралась она сменить тему, но тут вышла бабушка с мешочком со льдом.

— На, Викуля, я тут… — ласково сказала она и в этот момент увидела меня.

— Я его убью! — прошептал я и пулей вылетел из дома.

— Камиль, — закричали мама с бабушкой. — Камиль, вернись! Мама выскочила на крыльцо, услышав, как я вывожу мотоцикл из гаража.

— Камиль, — кинулась она ко мне, — не надо, сынок. Не надо. Да и куда ты на ночь глядя, родной?!

Я не обратил на неё никакого внимания и уже завёл мотор, когда на крыльцо вышла бабушка, и в этот же момент мама осела на землю.

— Мам? — испугался я. — Мам? Рядом разохалась бабушка. Я быстро заглушил мотор и, поставив мотоцикл на подножку, кинулся к матери.

— Мам, что с тобой?

Мать держалась за сердце и была бледнее мела.

— Сердце, Камиль. Корвалол, мне нужен корвалол.

Бабушка опрометью кинулась в дом, а я подхватил мать на руки и понёс ее следом за бабушкой.

— Скорую вызывать бесполезно, — констатировала бабушка, — пока доедет… Мать выпила предложенный ей корвалол и немного расслабилась.

— Обещай, что не поедешь домой, родной, — тихо попросила она меня.

— Как ты, мам? Тебе лучше?

— Мне лучше. Но обещай, что не поедешь! — Хорошо, сегодня не поеду, но так не оставлю.

— Сынок, не надо. Я все уже решила. Мы разведемся. И пока переедем к маме. Ты все равно с сентября будешь жить в общежитии. Я пока у мамы, а когда развод оформлю, то квартиру поделим, и я куплю что-нибудь в Смоленске.

— Мам, этих денег не хватит даже на комнату в Смоленске. Ты должна это знать.

— Ну, значит, куплю у нас, а поднакоплю — и перееду. Не переживай и не делай глупостей, ладно?

— Хорошо, — согласился я, но в душе ещё не успокоился. Я все равно этого так не оставлю. Как он вообще посмел на мать руку поднять? Конечно, легко обижать беззащитных. А если бы я был дома, он бы даже не посмел подойти, сволочь.

Как же я был зол! Но время шло, мама немного пришла в себя, но попросила побыть с ней, пока не уснёт. Я разрывался на части. Мика, должно быть, с ума сходит. Ладно, придётся пока побыть с мамой, а завтра я съезжу к Мике.

2. 2 глава

МИКА

13–16 августа 2000. Воскресенье — среда

Что значит судьба и как важен случай…

Он может повернуть все как можно лучше, а может разрезать жизнь на грани до бездны и уже в ней. У меня теперь не было беззаботной жизни, не было той весёлости, которая всегда была присуща мне. Моя жизнь разделилась на до и после. Я резко повзрослела.

С Игорем я не разговаривала и не шутила, больше не позволяя себе с ним смеяться. Он после того случая даже попытался наладить контакт и попросил — очень скупо — прощения. Мол, не увидел, не разобрал, обознался. То, что он избил Ленку до полусмерти, в расчёт не брал, но подумав, что я ей навредила, решил убить меня.

Наше общение свелось к нескольким фразам за день: привет, предупреждение, если он собирался в город. Наверное, он понимал, что потерял меня, как и моих родителей. Поэтому не лез в душу и пытался сохранить то, что осталось.

Ленка потихоньку приходила в себя. Игорь ползал у неё в ногах, сам съездил в город за лекарствами. Набрал продуктов и сладостей для неё, любимой. Она сначала тоже не разговаривала с ним, но по мере поступления вкусного и обязательного для неё алкоголя она оттаяла и стала с ним общаться. Правда, не забывая при этом вить из него верёвки. Так она все-таки объяснилась с ним насчёт Жеки и выпросила, как только сойдут синяки, сходить к нему поговорить. Уж не знаю, что она ему пообещала за такое, но он сам лично отвез её к Жене, и она вернулась оттуда сияя, как медный пятак. А я по-прежнему не хотела с ней ничего обсуждать. Она пыталась общаться со мной, но я только слушала. Как раньше быть не может.

После всего произошедшего в доме у соседа домой я не пошла. Наведалась к тёте Гале. Оказывается, Сашке тоже очень сильно досталось. Как и у Ленки, у него заплыл глаз и на полщеки красовался синяк. Ленке Сашка был совершенно не нужен, и она по обыкновению воспользовалась слабостью мужика. Они вообще сходили с ума при виде Ленки, а я все никак не могла понять почему. Ну что в ней такого, что нет во мне? С ней хотели встречаться, защищали и прятали её, кидались в драку, а меня только оберегали. Хотя грех жаловаться, Мишка меня тоже от Штыка спасал и дрался с ним. Камиль тоже со Штыком схлестнулся, так что зря я это.

Но тогда мне было всего пятнадцать, и я очень многих вещей не понимала в силу своего возраста. Что пришло потом, много лет спустя, и все, что не понимала тогда, я смогла объяснить позже.

Нормальные отношения после всего у меня остались только с тётей Галей. Так, вместе с ней мы на следующий день похоронили моего любимого алабая. Этого я не могу простить Игорю по сей день. Можно было оглушить, связать, но он перерубил лопатой шею и оставил лопату торчать ещё в живой собаке. Второй пёс успел спрятаться, и Игорь его не тронул, а алабайчик кинулся на защиту хозяев. Я проплакала полдня, тётя Галя с Сашкой меня еле успокоили. Собаки — это моё сердце, моя душа. Я выросла с собакой, и для меня они во многом были лучше людей. Галя нашла мне валерьянки, Саша заварил чай. Я в этот день почти не разговаривала. И провела его у тети Гали до самой ночи. Поэтому о том, когда уехал и приехал Игорь, я не знала, пока не увидела лекарства, конфеты и пряники. Но ни к чему из этого я не притронулась. Никто не помог мне с перевязкой коленей и даже не спросил, что у меня с ногой.