– Это вы говорите специально. Уезжать отсюда мы не будем.
– И еще у нас есть предложение на случай наступления планетарной катастрофы стать пассажирами звездолета, который мы построили. Возможно, есть желающие.
– Желающих нет!
– Мы хотели выступить перед вашими гражданами.
– Я знаю, о чем они думают и чего хотят.
– И чего же?
– А ничего. Быдло.
– Что же вы не любите людей?!
– Я ненавижу человеческое общество и мне противно быть его частью! Ненавижу бессмысленность человеческой жизни! Ненавижу саму эту жизнь! Я вижу только один способ ее оправдать: уничтожить как можно больше частиц человеческого компоста.
– Какой вы жестокий! Мы чем-нибудь вас обидели?
– Да какие уж тут еще обиды? Для меня пистолет – это инструмент, который удовлетворяет мои ненасытные желания власти. Ха-ха-ха… Да, я чувствую здесь себя как Бог.
Заметив фотоаппарат в их руках, он строго сказал:
– Не надо никого тут снимать.
– Да мы ничего тут снимать и не собираемся. Хотели только… Пейзажи…
– Вот там и снимайте…
– А сейчас-то нам можно идти?
– Куда?
– Вернемся к машине, к дому Лотуса.
– Идите. Мы подумаем, что с вами делать.
– По-моему, у него психическое расстройство, – предположил Эльз, шагая в сторону дома Лотуса.
– Я тоже думаю, что он шизофреник, – согласился Виктор.
Но эта история имела продолжение. Не успели они возвратиться в дом Лотуса, как раздался стук в ворота. Группа людей пришла за ними.
– Судьи требуют, чтобы приезжие явились на площадь для участия в заседании суда в качестве ответчиков, и тебя Лотус тоже как помощника, – объявили пришедшие.
– Любопытно даже, в чем нас обвиняют?
– В смуте.
– Во как, – удивился Эльз. – Хорошо, мы пойдем на этот суд.
– Ну что они нам могут поставить в вину? – пожал плесами Виктор. – А нам надо использовать трибуну суда, чтобы обратиться к жителям. Пошли.
– Ой, это плохой знак, – тревожно воскликнул священник, – эти судьи – настоящие ястребы, отмороженные.
Конец ознакомительного фрагмента.
