Если не наступит завтра - страница 34

Как-то раз, сформировав небольшой отряд, их от-правили в далекий рейд. Когда стемнело и партизаны устроились на ночлег, родезийцы извлекли из рюкзаков по бутылке крепчайшего местного самогона. Вскоре, опьянев и накурившись гашиша, они провалились в глу-бокий сон. Второй из наемников, судя по диалекту он был из Ирана, обратился к Китайцу, явно рассчитывая на его солидарность своим мыслям:

– Тоже мне солдаты, – говорил он, кривя в презри-тельной ухмылке губы, – пушечное мясо. Их даже в плен не берут за полной ненадобностью, чтобы не кормить этот сброд. Просто убивают, и все.

– Но ведь и мы убиваем, – чтобы вывести собеседни¬ка на откровенный разговор, заметил Китаец.

– Мы – это совсем другое дело. Я, например, при¬ехал сюда потому, что не могу не воевать. Когда ты по-чувствуешь, какой это кайф – убивать, держать в своих руках чужую жизнь, тогда ты забудешь обо всем, ты ощу-тишь себя великим и близким к Всевышнему.

– Не смей упоминать имя Всевышнего, когда гово¬ришь об убийстве, – строго одернул его Китаец.

– Да ладно тебе, тоже мне, святоша выискался. Сам, небось, за длинным рублем прикатил. И правильно сделал. Я, например, считаю так. Нам платят за то, что мы воюем, потому что мы умеем это делать хорошо, лучше других. Так же как, допустим, платят умелому каменщику за то, что он строит дом. Хорошо построит – хорошо заплатят. Боль¬шой разницы я не вижу, мы тоже выполняем свою работу. И я не спрашиваю себя, справедлива эта борьба или нет. Мне наплевать, кто из них возьмет верх, чтобы овладеть местными алмазными копями. Я воюю, получаю от этого удовольствие и хорошую оплату. Чего же еще?

А когда через несколько часов началась перестрелка, Китаец пристрелил подонка, позволив себе первую и по-следнюю в Африке эмоциональную вспышку. После он корил себя. Не за то, что убил человека: этот робот, за-программированный только на убийство, и человеком-то не имел права называться. Но, убивая его, Китаец под-вергал риску себя, а следовательно, поставил под угрозу срыва полученное задание. И хотя он действовал, как ему казалось, крайне осторожно, подвести могла любая слу-чайность, от которой не может быть застрахован никто.

Уже вскоре он стал заметной фигурой в своем отряде. Особенно прославился в бою против роты наемников под командованием американца Вильямса, которого Китаец ранил метким выстрелом в самом начале боя, вы¬ведя надолго из строя. Партизаны наголову разбили роту наемников благодаря тактике, разработанной Китайцем. О смелости этого человека среди повстанцев Родезии уже слагали легенды.

Через год, когда истек его контракт, Китайцу предло-жили стать инструктором. Он отказался. Приказ возвра-щаться уже был получен. Но даже если бы ему пришлось задержаться, он бы придумал любые отговор¬ки, только чтобы не обучать этих и без того озверевших головорезов еще более совершенным методам убийства.

***

Изысканно одетый молодой блондин с шевелюрой густых волос и крупными дымчатыми очками на лице вышел из последнего вагона электропоезда, прибывше¬го в Цюрих, и по подземному, ярко освещенному пере¬ходу направился в сторону Банхоф-штрассе. Подойдя к цюрихскому озеру, он у входа в парк купил только что запеченную румяную сосиску с горячей булкой, от души добавил пряной дижонской горчицы и с видимым удовольствием поглощал свой завтрак, устроившись на скамейке в тени густого дерева. Народу в этот еще довольно ранний час в парке было немного, и блондин издали заметил неспешно приближающегося человека в клетчатом пиджаке. Незнакомец присел ря¬дом и, поздоровавшись на иврите, извлек из бумажника пятидесятишекелевую купюру. Банковский номер на ней был тот, что навсегда отпечатался в памяти разведчика.