– И как только кукла оказалась у меня, машина Олега начала сбоить точно так же. Выходит, дело в кукле?
– Женя, но это бред.
– Бред, не бред – я сопоставляю факты. А факты вещь неумолимая. Ты же больше ничего не смогла вспомнить? Других общих триггеров у нас с тобой просто нет – разные люди, разные места, разные события, только кукла одна и та же. Значит это она.
– И что нам теперь делать? Выбросить ее?
– Я не думаю, что это выход из положения. Скорее всего «просто выбросить» не вариант. У тебя ведьма знакомая есть?
– Женя, ты сдурела совсем? Какая ведьма, мы что, в средневековье?
– Ну может они теперь называются по-другому как-то, но смысл то тот же – ведьма она и есть ведьма. Где бы нам ее раздобыть?
– Женя, но почему ведьма-то?
– Потому что. Во всем и всегда профессионалы должны работать. Ты же не ходишь лечиться к художнику, а на выставку к врачу?
– Выставки, кстати, у врачей, которые рисуют, очень частое явление.
– Но, все же, при этом он врач, а про него как про художника говорят – любитель. Верно? Так вот нам нужен не любитель. А профи. Давай, думай, где его взять.
Алиска задумчиво листала контакты в телефоне. В голову явно ничего не приходило. Ни ей, ни Жене. Не было у них знакомых-ведьм. Не доводилось никому из близких сталкиваться с такими жизненными ситуациями, когда нужна ведьма. И тут Алискин телефон зазвонил. Удивленно посмотрев на номер телефона, Алиса ответила.
– Да, ой, я в больнице. Приедете ко мне? А что случилось, я же с Вами рассчиталась? Нет, я не против. Я сейчас пришлю адрес.
– Алиса, кто это был?
– Мастер, который восстанавливал куклу. Сказал, что ему обязательно нужно со мной поговорить. А на то, что я в больнице, даже сказал, – значит все-таки именно так. Может он что-то знает, как ты думаешь?
– Ну если так сказал, значит точно знает. Отправляй ему адрес. Подождем.
Кукольных дел мастер оказался своеобразным персонажем. О его возрасте можно было сказать – неопределенный. Длинные каштановые локоны перевязаны бархатной лентой, на макушке такой же бархатный берет. На носу очки в невесомой стальной оправе. Сказочно красивые руки, как у пианиста, кипенно-белая батистовая сорочка с серебряными массивными запонками, бархатный жилет, на контрасте с беретом и лентой – дядька произвел фурор в больничном коридоре. Зашел, приподнял очки, посмотрел по сторонам, вздохнул и тихонечко приземлился на краешек Алисиной кровати.
– Значит, вот как все обернулось. Еще потери есть?
Женя улыбнулась. Ведьму искать не придется. И дядя – профи, судя по всему.
– А что, должны быть?
– А Вы, барышня, простите, кем Алисе приходитесь?
– Я Женя. И прихожусь Алисе родной сестрой. Старшей.
– А, значит, Вас это все тоже касается напрямую.
– Может, Вы все-таки начнете с самого начала? И как Вас зовут, кстати?
Игорь Викторович, а именно так звали кукольных дел мастера, и начал. С самого начала, то есть с матчасти.
Куклы, они же, как люди – хорошие и плохие. Живые и мертвые. Сознательные и легкомысленные. Созданные профи и сделанные дилетантами. Даже тряпичная Аленка, которую на бегу завязал старший братишка для своей любимой сестренки из старого носка, может оказаться самостоятельным персонажем жизненной повести, если сделана правильно. Кукла становиться самым большим другом для своей хозяйки. Она будет оберегать ее от неприятностей и плохих людей. Ведь видит и замечает кукла гораздо больше человека. Вот только действовать такая кукла будет, скорее всего, по своему собственному, кукольному усмотрению. Так, как она считает нужным и правильным. Мнение хозяйки, в данном случае, будет не самым важным. Даже совсем не важным. Кукле виднее. Но обычно, назовем ее так, «силы», на какие-либо масштабные вещи у куклы не хватит. Вселенная мудра, она все предусмотрела. Поэтому в масштабах детской все будет хорошо и правильно. Но иногда случаются такие вещи, которые выбиваются за рамки предусмотренного. И тогда предположить – куда повернет тропинка происходящего дальше, уже не может никто. Почти никто – сказал Игорь Викторович.
